История

История  »   Имам Шамиль  »   ШАМИЛЬ В КАЛУГЕ

ШАМИЛЬ В КАЛУГЕ

[опубликовано 5 Февраля 2009]

Доного Хаджи Мурад

 

Несколько штрихов из жизни имама 

Шамиль. Фото 1859 г.Шамиль и его семья вызывали большой интерес у жителей Калуги. В основном отношение горожан к грозному имаму было хорошее. Его часто приглашали в гости, на вечера, концерты, осмотреть достопримечательности города и окрестности. Каждый военный, прибывший в Калугу по делам, в командировку или проездом, должен был представиться Шамилю. Некоторые старались преподнести ему подарок.


Вот и господин Рогозин, местный помещик, конезаводчик, решил подарить имаму лошадь со своего завода. Шамиль принял это известие с большим удовольствием, т.к. конь и оружие считались на Кавказе самыми почетными подарками. Лошадь доставили во двор дома Шамиля вечером, а на следующий день пошел дождь, и осмотреть подарок удалось только на другое утро. Шамиль с сыновьями и зятьями вышел во двор, тут же вывели лошадь, и все остались довольны, отметив, что лошадь очень похожа на горскую породу. Дело в том, что горцы давно хотели купить лошадь именно такой породы, но никак не удавалось, а тут вдруг так повезло. Особенно был рад подарку младший сын имама Мухаммад Шефи. Он сразу же вскочил на неоседланную лошадь и начал скакать по двору. Но в первую же минуту его остановил громкий хохот товарищей, и какая то фраза с их стороны по-аварски.


Разобравшись в чем дело, Мухаммад Шефи спрыгнул с лошади, бросил поводья и, сконфуженный, убежал в дом. Оказалось, что лошадь господина Рогозина была кобылой, а не жеребцом, и это было причиной досады Мухаммада Шефи и смеха его товарищей. Ездить на кобыле считалось у горцев позором, а тот, кто был замечен в этом неприличном поступке, подвергался насмешкам со стороны сельчан долгое время. Таким образом, подарок господина Рогозина оказался не только бесполезным, но и обременительным, и поэтому Шамиль попросил вернуть лошадь бывшему его владельцу.


Калуга. Фото 2-я пол. XIX в.Пристав А.Руновский, присутствовавший при этой сцене, спросил потом у имама: «Отчего езда на кобыле считается в горах постыдным делом?», на что Шамиль уклончиво ответил, что ездить на кобыле нельзя, стыдно.
«Тогда я предложил Шамилю вопрос, - писал А.Руновский в своих записках, - каким манером обычай этот вкоренился между такими истинными мусульманами, как последователи шариата, в то время, когда сам Пророк ездил на кобыле при жизни и будет впоследствии переезжать через мост Сират («сират» - мост, тоньше волоса и острее меча, служащий для испытания верующих: праведники пройдут по нему с быстротой молнии, а грешники свалятся с него в ад) на кобыле Бурак (Бурак – «блистающий», имя существа, на котором Пророк Мухаммад совершил ночное путешествие из Мекки в Иерусалим. Бурак был участником и последующего вознесения Пророка. Бурака представляли то лошадью, то мулом с вытянутой спиной, длинными ушами, белого цвета и с крыльями на ногах. В позднее средневековье Бурака представляли крылатым конем с человеческим лицом), которая будет послана ему для этой надобности самим Всевышним, и если сам Пророк не брезговал этим сортом лошадей, то с какой стати привередничают в этом люди обыкновенные».


На каверзный вопрос А.Руновского Шамиль отвечал так: «При жизни Пророк ходил пешком, ездил и верхом, но на кобыле никогда не ездил. И через мост Сират он поедет не на кобыле, а на существе по имени Бурак».
Как-то раз имам Шамиль попросил пристава А.Руновского показать своим сыновьям и зятьям калужскую фабрику по производству бумаги и бумажных изделий (и матерей), которую сам он посетил ранее.
Осматривая фабрику и все подробности производства от размотки бумаги до обращения ее в готовую материю, горцы больше всего удивлялись простоте механизмов машин. Мухаммад Шефи, больше всех заинтересовавшись увиденным, рассказал А.Руновскому, что в Ведено была подобная фабрика, только меньших размеров и не имевшая в своем устройстве, «той определенности, какою была обусловлена фабрика Калужская». Но зато станок, подручные машины и сырье были почти такие же, как здесь. По словам сына Шамиля, это была единственная подобная фабрика в горах. Она принадлежала жителю аула Мужич в Акушинском обществе Али-Бею, который был к тому же автором сконструированных машин. Производством занимались сам Али-Бей и члены его семьи. Количество выделываемой материи было незначительным, и сбыта ее почти не было.


Дом Шамиля в Калуге. «Несмотря на то, что заведение это не столько походило на фабрику, – писал А.Руновский в своем дневнике, - сколько на обыкновенное ручное производство нашими крестьянами холста и сукна, где тоже употребляется уток и другие самодельные снаряды, показания Мухаммада Шефи о мануфактуре в ауле Мужич было для меня сюрпризом, во-первых, потому, что в продолжение почти 20-летнего пребывания на Кавказе я никогда не слышал о подобном явлении в немирном крае и вместе с другими разделял убеждение в неспособности горцев к занятиям такого рода. С другой стороны, мне казалось, что факт этот свидетельствует о возможности удовлетворения со временем потребностей Кавказа в мануфактурных изделиях собственными его средствами, если только население имеет к этим занятиям способность, а главное – склонность к усидчивому труду, чего, впрочем, трудно ожидать в первое время после тревожной жизни, которую так долго вели обыватели покоренного края».


За разъяснениями А.Руновский обратился к Шамилю, и оказалось, что о «ситцевой» фабрике имам тоже не слышал, но поведал о следующем: «Все материи, выделанные не из шелка и не из шерсти, горцы обозначают одним именем «чит», «ситец». Затем всевозможные шелковые материи имеют у горцев тоже одно название – «дарай», причем исключением пользуется только один атлас, который на их языке удержал за собой свое европейское имя. Наконец, все вообще шерстяные материи горцы зовут тоже одним именем – «шаль».
Относительно же способностей и склонностей горцев к занятиям, требующим тяжелого, кропотливого труда, Шамиль отозвался так: «Выучите горцев чему хотите. Они все сделают, и притом, так хорошо, как не сделает никто. Доказательством служат множество оружейников, которые делают оружие, быть может, самое лучшее (холодное). Если же горцы не производят других предметов. То это потому, что никто ничему их не учил, да и некогда им было.

Способности у горцев большие, охоты очень много для всякой самой тяжелой работы, лишь бы он видел, что труд его не совсем бесполезен и что из под его рук выходит дельное, хорошее. Это подтверждается теми же оружейниками, которые не делают оружие в полном его виде, а работают по частям. Один мастер делает ствол, другой замок, третий – шомпол и т.д. Точно так же кинжальный мастер не возьмется за шашку, пистолетный – за ружье. От этого, ни в каком оружии нет такой прочности и чистоты отделки в частях его, как в нашем».
В одной из бесед с приставом А.Руновским Шамиль рассказал о добыче серебра в горах и этот рассказ пристав включил в свой дневник.


«Слух о присутствии в горах серебра ходил в народе давно, но он распространился с большею силою в то время, когда принесли Шамилю кусок свинцовой руды и он, заметив в ней присутствие серебра, велел привезти себе несколько кусков руды. Чтобы иметь возможность судить о факте с большей вероятностью. Удостоверившись через выплавку серебра в действительном существовании этого металла, Шамиль тотчас же запретил разрабатывать руду, но не для того, чтобы скрыть ее от русских, а собственно потому, что у горцев не было ни средств к разработке, ни умения, а главное, чтобы народ не употребил во зло дозволения свободно разрабатывать руду и, бросившись с жаром на это дело, не оставил бы для него защиту края и хлебопашество. Кроме того, к этой мере Шамиль был побужден еще и таким предположением: что если разработка руды удастся горцам вполне, и он будет иметь возможность чеканить свою серебряную монету (чего ему очень хотелось), то, по всей вероятности, она не принималась бы русскими и в таком случае составила бы мертвый капитал.
С другой стороны, если бы монета имела обращение в русских владениях, то непременно послужила бы поводом к водворению между горцами роскоши и к развращению нравов, чего в особенности он опасался. Основывая прочность своей власти на спартанском образе жизни горцев и считая его одним из главных средств к противодействию русским.


В устранении всяких недоразумений, относительно запрещения разрабатывать руду Шамиль запретил даже брать оттуда свинец на военные потребности, указав для этого прежний способ, именно: добывание пуль, выпускаемых русскими в сражениях, и покупку свинца тайным образом у мирных горцев, а иногда и у самих русских. Приказания Шамиля исполнялись очень строго, за исключением немногих случаев, когда они нарушались жителями деревень ближайших к месторождению металла.
Серебросвинцовая руда содержится в одной из гор Ункратля, которую Шамиль называет Хонотль-даг, по имени деревни Хонотль, расположенной с одной стороны горы, а Гази Мухаммад и мюрид Хаджияв зовут ее Кхеды-меер, по имени деревни Кхеды, расположенной с другой ее стороны, именно со стороны Караты».

Из книги: Доного Хаджи Мурад «Победит тот, кто владеет Кавказом. Миниатюры Кавказской войны» М., 2005.