[опубликовано 25 Апреля 2012]

Микаилов Казбек

С 14 по 25 октября 2010 года пройдёт очередная перепись населения Российской Федерации. Дагестан, естественно, как составная часть РФ, тоже будет охвачен этим процессом. Процессом? Да, да, именно процессом. А чтобы не мудрить, заглянем в справочные издания. Вот энциклопедическое толкование значения термина «перепись»: «Перепись – специально организованный периодический или единовременный процесс сбора статистической информации. Проводится одновременно по всей территории по единой программе и методологии. Могут быть сплошными, выборочными или сочетать принципы обоих методов. Различаются переписи: населения (получения демографических, экономических, социальных сведений о жителях страны или отдельных территорий), промышленности (обследования предприятий), сельскохозяйственная (установление данных об элементе сельскохозяйственного производства), торговая и др.». И не случайно, а совершенно закономерно по решению Президента РД М. М. Магомедова руководителем переписной комиссии по Республике Дагестан назначен председатель Совета министров РД Магомед Абдулаев. Как видим, всякая перепись имеет очень серьёзное социально-экономическое значение. И поняли это не сегодня и не вчера.

Так, в Русском государстве ещё в 17 – начале 18 вв. вели сводные документы подворных переписей мужского населения «тяглых» дворов с указанием возраста и родственных отношений. Переписные книги пришли на смену писцовым книгам. Они были основой подворного обложения. Вот здесь и берёт начало налоговая служба РФ.
Но в чём заключается специфика переписи населения в том же Дагестане? Да в его многоязычии, а язык, как никакой другой, является наиболее ярким признаком, по которому можно определить национальную принадлежность того или иного человека. Правда, человек (независимо от пола и возраста) может не знать языка своих родителей, которые говорят в семье на родном для них языке. Примеров можно приводить сколько угодно. Дети, сами уже ставшие родителями (а то и бабушками-дедушками), кроме русского, никакого другого языка не знают.

Поговорим о переписи и местных названиях населённых пунктов, в которых она будет проводиться. Начнём с хоронима «Дагестан». (Хороним – название области, края.) Когда я спросил у наиболее авторитетного тогда для меня востоковеда и арабиста, доктора исторических наук профессора А. Р. Шихсаидова, кто, когда и где первым употребил слово «Дагестан» для обозначения края, где мы живём, Амри Рзаевич ответил мне, что «впервые этот термин употребил в своих сочинениях МухIаммад Рафи в конце XIV в., а национальная принадлежность этого самого МухIаммада Рафи неизвестна». Но уважаемый профессор ошибся. Я люблю всё проверять и перепроверять. А у меня дома есть очень неплохая личная библиотека, основы которой заложил ещё мой отец, наиболее известный и авторитетный лингвист из числа дагестанцев, профессор Ш. И. Микаилов (1899–1964). Так вот, я выписывал из издательств «Наука» и «Восточная литература» книги, которые публиковали эти два мощных издательства. Очень рекомендую делать это и другим учёным-гуманитариям. Так я и получил (за приличную плату, конечно) через «Книгу – почтой» собрание сочинений гиганта востоковедения В. В. Бартольда (1860–1930), члена Петербургской академии с 1913 г., академика АН СССР.

Вот что пишет Василий Владимирович в III-м томе, посвящённом исторической географии ряда стран Востока, относительно хоронима «Дагестан»: «Дагестан, собственно Дагъистан («Горная страна»: Снук Хурнгронье обратил внимание в Мекке на то, что там это название даже лицами дагестанского происхождения всегда произносится «Дагъустан») – русская область на западном побережье Каспийского моря между 43 30 и 41 северной ширины, имеющая площадь 29 763,3 кв. км (это без учёта горной и высокогорной части Дагестана. – К. М.) и населения около 700 тыс. душ (интересно, что покажет грядущая перепись населения. – К. М.). Границы её образуют: на севере – Сулак, на юге – Самур, на западе – водораздел между этими реками и Алазанью, притоком Куры. Область разделяется на девять округов (а сколько сегодня у нас карликовых районов? – К. М.). Свои нынешние границы и нынешнее устройство как российская область Дагестан получил в 1860 г. после окончания войны с горцами; название как будто единственное языковое явление такого рода (тюрк. «дагъ» – «гора» с персидским окончанием, образующим названия мест) – появилось, по-видимому, только в X–XVI вв.».

В других своих сочинениях академик В. В. Бартольд уверенно называет дату «X век» как время первого употребления хоронима Дагъистан//Дагъустан. Не цитирую учёного из экономии места. Далее у В. В. Бартольда речь идёт о Дербентском проходе. Но вот что я обнаружил в «Персидско-русском» и «Русско-персидском» словарях разных авторов-составителей и годов издания. Везде слово «дербенд» (darband) переводится как «ущелье», «проход». Да, «ворота» и «дверь» тоже обозначаются в персидском словом «даьр» (dar), но слово надо переводить целиком, а не по одной его части. Кто-то решил, что «Дербент» в первоначальном значении надо переводить как «ворота», а потом его стали, не проверяя по словарям, цитировать и дагестанские археологи и историки древних периодов. Этим «кто-то» был, скорее всего, профессор Лондонского университета Владимир Фёдорович Минорский (1877–1966), который не вернулся в Россию после Октябрьской революции 1917 г. и продолжительной дипломатической работы в Иране и Турции. Это к сведению наших историков. Всё и всех нужно обязательно проверять и перепроверять по первоисточникам. Даже безусловных авторитетов в той или иной области науки.

А вот, к сведению тех же палеоисториков Дагестана, интереснейшая цитата из III-го тома, стр. 409, сочинений В. В. Бартольда: «Южная часть береговой равнины до Дербента в древности входила в состав Албании (Кавказской. – К. М.). К северу отсюда, видимо, в горах, обитали народности, называемые Страбоном Legai (леги. – К. М.) и Lelai (гелы. – К. М.)».

Но вот что следует обязательно учесть членам переписных комиссий. В последние 60–70 лет наблюдается резкая, стремительная урбанизация населения, то есть устремление жителей сельских районов в города. Параллельно с этим наблюдается и другой процесс: активное переселение жителей горных (особенно высокогорных) районов на равнину. То есть на Прикаспийскую низменность. Делалось и делается это и в плановом порядке, и совершенно стихийно.

Замечу одно очень важное обстоятельство. Покидать родные земли навсегда даже в самом что ни на есть высокогорье их насельники, обитавшие здесь веками и тысячелетиями, не собирались и не собираются. Посудите сами: главным богатством дагестанских горцев всегда были и остаются овцы. 7–8 месяцев в году вся овечья отара Дагестана перегоняется на равнину в Прикаспийскую низменность. В мае-июне все скотопрогонные трассы буквально забиты отарами овец. То же самое наблюдается в конце августа – начале сентября, когда овец перегоняют уже на равнину, где и расположены многочисленные прикутанные хозяйства дагестанских горцев. Насельники Дагестана делали это столетиями и тысячелетиями, задолго до прихода сюда тюркоязычных кумыков, ногайцев и терекемейцев, которых в Дагестане ошибочно называют азербайджанцами.

Посмотрите на жителей стран, примыкающих к Альпийской горной системе. Здесь мы видим французов, итальянцев, швейцарцев, австрияков. А разве жители Альп покидают свои родовые гнёзда? Никогда! То же самое относится и к нагорному, и высокогорному Дагестану. Я десятилетиями (! – К. М.) с июня до начала сентября регулярно ездил в научные экспедиции в самые высокогорные районы Дагестана, где говорят на аварском, андийском и дидойских (неправильное название дидойских языков – «цезские»: цезы – лишь одна из народностей дидойской подгруппы восточнокавказских языков. – К. М.) языках. Несколько лет своей (яркой и бурной. – К. М.) жизни я отдал исследованию арчинского языка, на котором говорят жители семи населённых пунктов (хуторов? – К. М.) небольшой части Чародинского района. Так вот: что касается арчинцев, то, к сведению членов переписной комиссии, населённого пункта с названием «Арчи» не существует. Это – название арчинской ойкумены, состоящей из семи населённых пунктов. Сельсовет (теперь переименовали хорошее слово «сельсовет» в очень неудачное «сельская администрация») находится в селении ХыIре, а вся арчинская ойкумена носит название АIрша (лак. Аьрчи, авар. Рочи. – К. М.).

В одном из номеров журнала «Дагестан» (главный редактор Д. И. Ахмедханов) я прочитал интервью, которое дал корреспонденту этого журнала природный арчинец, кандидат исторических наук, талантливый учёный, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН Магомедхан Магомедханов. Его спросили: «Ваш родной язык?» Он ответил: «Аварский». А на вопрос: «Какими языками ещё владеете?» – Магомедхан ответил: «Английским, французским, русским, арчинским и кумыкским!» Я удивился тому, что человек, который до поступления в школу не знал никакого другого языка, кроме родного арчинского, называет его лишь в числе языков, которыми тоже владеет.

Другой пример такого же рода. Месяц назад, когда я готовился писать статью об особенностях переписи в условиях многоязычного и полиэтничного Дагестана, я позвонил президенту ДНЦ РАН члену-корреспонденту РАН профессору Х. А. Амирханову, природному андийцу, уроженцу села Анди Ботлихского района РД. Я спросил у него: «Хизри (мы с Хизри Амирхановичем на «ты», но границ обоюдной вежливости не переходим. – К. М.)! Какой язык ты считаешь родным для себя, андийский или аварский?» Он, ни на секунду не задумываясь, ответил: «Аварский». Дискутировать с ним на эту тему я не стал, а просто понял одну вещь, очень и очень непростую: почему носители андийских (это Ботлихский, Ахвахский и Цумадинский районы РД, не считая переселенцев из этих районов, живущих теперь в городах или селениях, расположенных на равнине, в Прикаспийской низменности. – К. М.) и дидойских языков (это цезы, хваршины, гинухцы, бежтинцы и гунзибцы), арчинцы в качестве родного называют аварский язык? А ведь ни один из них не знал аварского, пока не пошёл в 1-й класс школы, где и услышал впервые связную аварскую речь, где их научили читать и писать по-аварски, правильно говорить на этом языке. Чтобы объяснить этот феномен, когда неродной (хотя и близкий в своих основах, корнях, происхождении) для тебя язык называют родным, нужно поставить себя на место этого человека. Но вот опроса такого рода («Какой язык ты считаешь родным?») среди рядовых горцев, мужчин и женщин, жителей высокогорий Дагестана я не проводил. Хотя десятки лет ездил в научные экспедиции к тем же андоязычным народам, к дидойцам. Тогда мне это просто в голову не приходило. Я знал, что передо мной андиец, каратинец, арчинец, ахвахец, ботлихец (ботлихцы говорят на своём языке, которого неботлихцы не знают и не понимают, но все ботлихцы говорят на аварском не хуже, а порою и лучше иных собственно аварцев, в речи которых много своих диалектных особенностей; дидойцы, арчинцы и андоязычные народности с 1-го класса учат аварский литературный язык), тиндиец, чамалинец, и просто не спрашивал его, какой язык он считает для себя родным: багвалинский или аварский?

А вот примеры того, как может меняться позиция человека в зависимости от общеполитической ситуации в республике, в стране вообще. В 1971 г. в Махачкале проходила Всесоюзная сессия по проблеме «Ономастика Кавказа». Было много гостей из Тбилиси, Баку, Еревана, Москвы. Я выступал там с докладом «К происхождению этнонима «маIарулал» – "аварцы"». Доклад получился, кажется, довольно удачный. Но я связывал происхождение этого этнонима с одним из ответвлений киргизского племени «авары» в Дагестане. Достаточно сказать, что понятие «красный» киргизы обозначают словом «баар», а кавказоязычные аварцы – словом «баIар»! Совпадение – почти стопроцентное. И таких примеров я привёл ещё 2–3 десятка. А в зале сидел довольно известный этнограф-японист из Москвы профессор Сергей Арутюнов. Он, оказывается, очень удивился такой постановке вопроса и спросил у сидящего рядом с ним одного из самых авторитетных и эрудированных этнографов Дагестана, своего приятеля, природного андийца Мамайхана Агларова: «Кто этот нахальный, но явно талантливый молодой человек?» Мамайхан ответил: «А это наш лингвист Казбек Микаилов, аварец, мой соплеменник (?! – К. М.)». После занятий Мамайхан Агларович рассказал мне про этот эпизод и добавил, что профессор С. Арутюнов был восхищён моим докладом. Прошу запомнить обе эти фамилии – это важно для дальнейшего рассказа.
Наступил 1991 год (перестроечный или постперестроечный, я и не знаю. – К. М.). Россия вышла из состава СССР, который был «распущен», и везде только и шли разговоры о суверенитете, о «свободе». Я отлично запомнил слова Б. Н. Ельцина, которого никак нельзя было назвать «златоустом», «Цицероном», если только он не читал подготовленный ему спичрайтерами текст доклада. Так вот, в июне того же 1991 г. на большом собрании в Казани Борис Николаевич сказал (это транслировали по ЦТ, и я запомнил его фразу слово в слово): «Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить» (! – К. М.). В Чечне этого не поняли, и президент Чеченской Республики генерал российской армии Джохар Дудаев решил, что нужно отделяться от России. Началась 1-я Чеченская война. Чем всё кончилось, вы знаете.

Но те «глоточно-гастрологические» слова Б. Н. Ельцина глухим эхом отозвались и в Дагестане. Через день-два я встретил на улице того самого Мамайхана Агларова, который стал уже и доктором исторических наук, и профессором. Я спросил его: «Ну, Мамайхан, как тебе понравились слова Ельцина о суверенитете?» Мамайхан Агларович ответил: «Он замечательно сказал. Наконец мы почувствуем, что мы – андийцы, а не аварцы». Я не унимался: «А разве до этих слов Ельцина тебе кто-то запрещал говорить, что ты – андиец?» Тут профессор рассердился и понёс такое, что мне пришлось его «успокаивать». Разошлись не самыми лучшими друзьями, хотя зла на него я совсем не держу – нужно просто поставить себя на его место и спросить себя самого, как я повёл бы себя на его месте. Вот и весь ответ, не требующий комментариев.

Но вот на что я хотел бы обратить внимание уважаемых членов переписной комиссии по Республике Дагестан:
1. Название населённого пункта, в котором вы проводите свою переписную работу, обязательно следует записывать так, как называют его сами жители этого населённого пункта. Допустим, вы приступили к работе в селении Ахты Ахтынского района. Спросите у местных жителей, как они сами называют своё село. Вы получите ответ: «Ахцагьар». Так и запишите. Но тут же спросите у того же человека: «А как передаёте это же название на русском языке?» Вам ответят: «Ахты». Так и запишите. Или: вы проводите переписную работу в селе Мегеб Гунибского района, где живут чистейших кровей даргинцы. Как они называют своё село на своём говоре? Ответ: «МемухIи». Так и запишите. А по-аварски как? МохIоб. Тоже запишите. Но запишите и русское Мегеб.
2. Обязательно следует спрашивать и записывать название всего сообщества жителей того села, где вы работаете. Так, хунзахцы называют себя хунз, кубачинцы – гIугIбуган (своё село кубачинцы называют ГIугIбук, что и следует записать), каранаевцы, мои земляки, называют себя гъерен, а своё село Хъарани. Эти детали, эти тонкости чрезвычайно важны для историков языка, историков народа. Иначе мы уподобимся известным «иванам, не помнящим родства».

3. Обязательно спрашивайте, кого из народов (народностей, этнических групп) знают опрашиваемые вами люди. Посмотрите, как это важно. В любом из русско-аварских словарей (их 3–4) против слова «лезгин» вы увидите аварское «лезгияв», «лезгины» – «лезгиял». А вот я записал в глубинных районах Аварии прекрасное собственно аварское слово для обозначения лезгин: ахтикуралал! Буквально: «ахты-кюринцы». То есть древние аварцы прекрасно знали не только о существовании «неких», «каких-то» лезгин. Аварцы знали даже топографическое деление лезгин на кюринцев («равнинников») и ахтынцев (горных лезгин с крупнейшим их центром – селом Ахты).

4. Обязательно записывайте названия соседних селений в том селе, где вы сегодня работаете. Эти названия могут многое рассказать нам, профессиональным лингвистам, историкам языка, народа, края то, чего не скажут даже названия самих селений. Вот яркий пример. В Буйнакском районе есть большое кумыкское село Ишкарты. Сами кумыки называют его Ишарты. Как будто ни о чём не говорящее название. Однажды по телевизору местный краевед, учитель истории Ишкартынской средней школы (имени-фамилии не помню) выдал в телеэфир такой «перл»: «А село наше называется Иш-арты, что по-кумыкски означает «дело кончилось», то есть «село начали строить и обустраивать после того, как закончили полевые работы, по-кумыкски "иш арты"». Вот какие у нас умельцы-«краеведы» выходят в телеэфир. На самом же деле таких глупостей не мог бы придумать даже Молла Насреддин. Но вот соседи-каранаевцы (это уже аварцы) в своей речи обозначают это село Ишкиталиб. Спросите любого каранаевца, что означает этот ойконим, – ни один из земляков моего отца профессора Ш. И. Микаилова, уроженцы того же Караная, не скажет вам об этом. А здесь всё очень просто. Каждый аварец знает, что суффикс -иб указывает на место, отвечает на вопрос «где?» Остаётся часть Ишкит-ал. Что такое – ал? А это суффикс множественного числа. Снимаем и его. Остаётся корневая основа Ишкит-. Но ведь в европейских языках Кавказа скифов называли скит (skith). Перед «к» спирант «с», как правило, переходит в «ш» (сравните русск. «школа» и лат. «skola»). Ну а начальный «и» в Ишкарты – обязательный атрибут для преодоления начального комплекса согласных, как «истакан» вместо «стакан». Так что мы получаем чистый корень «skit». Вот вам и вся история возникновения ойконима Ишкарты. Вывод: это село основали древние скифы, которые и поселились здесь. Они жили в этом селе, пока сами не ослабли и не были поглощены пришлыми тюркоязычными кипчаками-половцами, предками современных кумыков. Везде обязательно спрашивайте, кого из народов Кавказа знают и как называют их жители этого села. Я записал когда-то древнее и правильное название осетин – «гьириял». А в Тляратинском районе всплыло название «могори-ял» – «мирелы»! Здорово!

5. В Дагестане немало селений, имеющих два названия, например, Гимры (первое, более древнее, основанное, по моему мнению, киммерийцами, частью ираноязычного союза племён, ушедших в Персию. Но, как я полагаю, предпоследней прародиной кавказоязычных дагестанцев было восточное побережье Чёрного моря, и доказательств (языковых, понятно) этому у меня немало. Да вот беда: дагестанские историки этого вообще не замечают, хотя мои публикации в «Молодёжи Дагестана» читают аккуратно. Похоже, им до этногенеза и глоттогенеза дагестанцев нет никакого дела. А что! Все они, как говорится, «при степенях и должностях». Иногда создаётся впечатление, что эти люди просто «хорошо устроились».

7. Если всё же в качестве родного языка человек называет вам аварский, спросите: «Какими языками ещё владеете?» Вот тут мы и узнаем, какого он(а) роду-племени.
8. И обязательно записывайте число жителей данного населённого пункта. Это очень важно!

9. Совершенно не представляю себе, какой язык записывать в качестве родного, когда таковым для человека является сразу два, а то и три языка! Примеры? Сколько угодно. За последние лет 7–8 научными работниками Института ЯЛИ ДНЦ РАН создано и опубликовано около десятка дагестанско-русских словарей по так называемым бесписьменным языкам Дагестана. Качество их разное, но в общем довольно низкое, ибо ни один из них не отражает хоть сколько-нибудь серьёзно те замечательные пласты лексического состава словарей этих языков, хотя ещё в начале 80-х годов ХХ века я читал этим самым научным работникам (языковедам! – К. М.) разработанный мною же курс «Отраслевая лексика дагестанских языков», где рассказывалось о том, на что следует обращать внимание в первую очередь в исследовании лексики того или иного языка. Не помогло. Один за другим стали выходить словари-уродцы.

10. Считаю, что в качестве родного следует записывать тот язык, на котором говорят (говорили) в семье человека, с чьих слов ведётся запись. Я знаю две семьи в Хунзахе, где муж был аварцем, а жена русской, но дети их говорят, как на родном, и на русском, и на аварском языках. Запишите оба этих языка в качестве родных.

В селе Хыра я в 1962 г. первую неделю жил в семье директора местной школы Мубарака, а жена его тоже была учительницей, русской. Так вот, их дети, школьники, как на родных, говорили на русском, арчинском и аварском языках. Значит, в качестве родных следует записать все три этих языка!

11. Как быть с цыганами, которых тоже немало в Дагестане? Опрашивать (с указанием места регистрации, прописки) только цыган, имеющих в Дагестане постоянное место жительства. А если «табор уходит в небо», то и спроса с таких цыган нет.

12. А вот это уже относится к сотрудникам правоохранительных органов. О проводимой переписи населения прекрасно осведомлены (и готовятся к ней) и разного рода мошенники, которые под видом переписчиков войдут в жилище законопослушных граждан. Изыщите возможность воспрепятствовать грабителям и ворам проникнуть в дома законопослушным гражданам. Особенно одиноким и престарелым людям. Люди! Я любил вас! Будьте бдительны!

P. S. Об арчинцах следует коротко рассказать отдельно. В 1961 году я купил в букинистическом магазине в Тбилиси книгу Адольфа Дирра «Арчинский язык» (Тифлис, 1908 г., 212 стр.). Я стал изучать эту книгу. А когда в мае 1962 г. я только-только получил должность младшего научного сотрудника, то решил, что займусь именно арчинским. В мае того же года я решил поехать на место проживания арчинцев. Отец, благословляя меня, решил проверить, что я везу с собой. Среди бумаг он обнаружил книгу А. Дирра «Арчинский язык». Он тут же убрал её подальше и сказал мне: «Ты что же это? Едешь со шпаргалкой? Так языки не исследуют. Кто подсказывал первым исследователям наших языков П. Услару, А. Шифнеру, А. Дирру, Л. И. Жирнову и другим? Никто! Приучайся работать самостоятельно! И ещё: максимум уважения к людям, среди которых будешь жить и работать. Это люди, которые кормят нас, горожан, это люди со своими радостями и горестями. Нух битIаги!»

Когда я прилетел в Цуриб, то пошёл в райисполком, оттуда позвонили в Арчинский сельсовет, а через полчаса мне сообщили: «Ждите, через час-два за вами приедет директор школы Мубарак Магдиев – у него и остановитесь. Он – лакец, но аварский язык знает. Хороший человек». Часа через 1,5–2 к зданию райисполкома действительно подъехала грузовая машина, из неё вышел мужчина средних лет, явно не колхозник. Он зашёл в здание, а через 5–10 минут вышел с председателем райисполкома. Так мы и познакомились. Часа через 2–3 мы уже были на месте. Здесь протекала довольно полноводная и бурная река (арч. Хатыра), которая впадала в главную реку Чародинского района Рис-гIор (Кара-Койсу). Средняя школа, сельсовет, фельдшерско-акушерский пункт, правление колхоза, ещё какие-то «сельсоветские» учреждения располагались здесь же. У Магдиевых была всего одна, хотя и большая, комната. Но всё же жить долго у этой семьи я не мог – ведь у них было ещё двое детей, Борис (он постарше) и Тамара. Оба уже школьники. Оба говорили на трёх языках как на родных: на русском, арчинском и аварском (язык школы). Сначала я удивлялся, потом перестал. Дома они говорили по-русски с родителями, на улице со своими сверстниками по-арчински, а в школе – по-аварски! Удивительно!

По данным архива райисполкома Чародинского района, во всех семи населённых пунктах Арчинского сельсовета на 1962 г. всех арчинцев насчитывалось 1126 человек. Но уже в Хыре я узнал, что около 30 арчинских семей переехало в Кази-Кумух, а это ещё 150–200 человек. И осевших в городах тоже человек 200 наберётся. Итого на 1962 г. всех арчинцев в Дагестане было 1500 человек. Через неделю для меня подыскали другое жилье – в доме бывшего бухгалтера местного колхоза. У него обнаружили недостачу, осудили и отправили в места лишения свободы. Там я и поселился. Сразу же выдал хозяйке очень приличную сумму денег. Она ни за что не брала (законы гостеприимства, видите ли), но когда я показал ей на ораву её ребятишек и спросил: «А этих чем кормить будешь?» – она смутилась и взяла деньги. Каждое утро я в 5–6 утра ходил на Хатыру, местную реку, а за мной увязывалась целая орда арчинских детей-малолеток. Там мы делали физзарядку, потом купались в реке и загорали. Но жары там никогда не бывало – высокогорье всё-таки.

Но вот чему я не удивляюсь, а просто поддерживаю. Когда я на днях спросил уважаемого мною заведующего (!) кафедрой русского языка (!!) филологического факультета (!!!) ДГУ профессора Джалила Самедовича Самедова, какой язык из тех, что знает, считает родным, этот природный арчинец ответил: «Конечно, арчинский! Это ведь материнский язык!» Кстати, и по-аварски родной язык обозначают словами «рахьдал мацI», то есть «язык, который впитал с молоком матери». Об этом забывают многие и многие носители андийских и дидойских языков, когда в качестве родного называют… аварский. После такого ответа профессора Д. С. Самедова я проникся к нему ещё большим уважением. А он добавил: «А ты решил, Казбек, что эти люди, которые называют аварский своим родным языком, действительно так думают? Совсем нет! Просто сегодня, сейчас им выгодно, им нужно так говорить. А вот завтра или послезавтра, если вдруг обстановка изменится ещё в какую-то сторону, они так же легко отрекутся и от аварского языка». Точнее не скажешь.

Но если спросить меня самого, какой язык я считаю родным, то отвечу: «Русский». Многие удивятся: «Как? Такой радетель всего дагестанского…» Но у меня отец аварец, а мать осетинка, потому в нашей семье (и на улице, в школе, в вузе, в Махачкале) языком общения был русский язык. Но, ребята, не унывайте: среди аварцев от голода и холода я не погибну. За долгие годы поездок по самым глухим уголкам Аварии я научился говорить так, чтобы обходиться без переводчика.

P. P. S. А вот когда в июне в Арчи пригнали с зимних прикутанных хозяйств огромную отару овец арчинского колхоза, среди животных оказалось немало больных, покалеченных. Их решили прирезать, а мясо продавали «специалистам» (учителя, медицинские работники, ветработники, члены правления колхоза). Меня тоже причислили к «специалистам». Я недолго отказывался. Купил 3 или 4 овцы. Их при мне же прирезали, разделали, разрубили туши на куски. Потом я всё это добро отнёс в дом, где я жил. Хозяйка была рада – теперь до следующей весны ей будет чем кормить детей, а весной и муж освобождался. Всё это «добро» мы с ней развесили сушить. Когда я уезжал, то оставил себе деньги лишь на самолёт до Махачкалы, остальное отдал этой женщине. Когда я уезжал, она искренне плакала. Да, несладкая жизнь у наших горцев.

Горцы. № 15. Сентябрь. 2010.