[опубликовано 19 Августа 2009]

Тахнаева Патимат

Биографии и творческий путь видных деятелей науки и культуры, по сути, и есть их общественно-политический портрет. В настоящее время существует большое число портретов художника Халилбека Мусаева, вышедших из под пера искусствоведов, филологов, публицистов, художников, журналистов (Дугричилов М., Путерброт Э., Магомедова-Чалабова М., Акбиев С., Гейбатов С., Рамазанова Р., Дебиров П., Мусаев М., Петенина Т., др.) 1
Все они разные, но всех их объединяет одна черта – художника и его творчество рассматривают вне общественно-политического контекста, в которой он развивался. Отсюда - неизбежное и невольное искажение образа, и – недоверие к нему. На этом заканчивается тот мощный культурный и нравственный посыл, который несет историческая личность художника. Тот самый культурный и нравственный посыл, который всегда - вне времени, вне политики и потому объединяет нас всех здесь сегодня.
Настоящий доклад – первая работа профессионального историка на этом поприще, поэтому не претендует на полноту воссоздаваемого образа, но рассматривает свой труд как важные штрихи к портретам, уже существующим.

Академическое образование, профессиональное становление и творческий расцвет художника Халила Мусаева происходило в Германии с 1921 по 1945 гг. Условно это время в биографии и творчестве художника можно разбить на два периода – до прихода к власти нацистов и после.

Первый период в творчестве художника (1921-1933 гг.).

В 1921-1925 годы Халил Мусаев блестяще завершил образование в Баварской королевской академии изобразительных искусств (г.Мюнхен) и, несомненно, перед ним открывались большие перспективы творческого и профессионального роста (всего через три года, в ноябре 1930 г. его примут в престижнейший цех немецких художников – «Мюнхенское товарищество художников»). Он обращается с просьбой к правительству СССР продлить его пребывание в Германии еще на два года для стажировки, но получает отказ. Чем он был мотивирован, мы не знаем. Возможно, ответ заключен в одном из писем тогдашнего наркома образования Дагестана Алибека Тахо-Годи, датированного 1924 годом: «...В чрезвычайно трудных условиях нашего народа, каждая культурная единица является большой ценностью. Что же сказать о Вас, который был бы сейчас на родине единственным лицом, способным стать в центре художественно-эстетического влияния на массы через живопись, школу, театр. …мы в повседневной жизни часто сталкиваемся с вопросами, составляющими содержание Вашей специальности, и поэтому всечасно ощущаем Ваше отсутствие. … Любовь к родине должна бы в ближайшее время вылиться в конкретной форме возвращения в родные горы, которые тепло встретят Вас …Надеемся, что в самом скором времени Вы отзоветесь исполнением наших пожеланий, идущих навстречу, впрочем, собственному Вашему настроению, как это можно понять из Вашего письма». 2

Но Халил Мусаев принимает решение остаться в Германии. Надо отметить, и это видно из приведенного письма, у Халилбека Мусаясул, пожалуй единственного из всех представителей Северкавказской эмиграции, не было конфликта по политическим мотивам с Советским государством. Понимал ли он, что может последовать за этим поступком? Что это - сознательный разрыв с Родиной, Отечеством и назад пути уже не будет?
Когда его старший брат Абдулкаир в годы репрессий в 1938 году был арестован и расстрелян органами НКВД, в его приговоре в числе обвинений значилось: «…отец Исрапил Мусаев – царский офицер, братья Магомед и Халил – эмигранты, …прием немецкого шпиона И. Амшлера». Последнее обвинение заслуживает особого внимания. В 1927 г., правительством республики Дагестан был приглашен из Германии специалист по сельскому хозяйству Иоганн Амшлер, который изъявил желание посетить с.Чох, родину Халилбека. Спустя десять лет этот частный эпизод станет частью смертного приговора.

С 1927 года перед Х.Мусаевым возникла проблема приобретения гражданства. Международные нансеновские паспорта, которые российские эмигранты получали с 1920-х гг., на практике лишь подчеркивали бездомность их обладателей. Иметь нансеновский паспорт, как отмечал русский писатель и эмигрант В.Набоков, значило то же, что «быть преступником, отпущенным под честное слово, или незаконнорожденным». Однако Х.Мусаев, благодаря своим личным связям и знакомству с Мухаммедом Риза Пехлеви — будущим шахом Ирана, получает иранское гражданство. 3  В удостоверении, выданном мюнхенской академией в 1930 г., в графе гражданство уже указана «Персия». 4 Как покажут дальнейшие события, в нацистской Германии для статуса художника-иностранца, персидское подданство окажется более чем удачным. 5

Характеризуя первый период, надо сразу заметить, что Халилу Мусаеву как художнику невероятно повезло – он оказался «в нужное время» и «на нужном месте». В 1920-е годы после окончания Первой мировой войны и до взятия власти нацистами (1918 – 1933 гг.) искусство, культура Германии, несмотря на тяжелейший финансовый кризис связанный с репарациями, переживали невиданный подъем. И тому было объяснение - рухнул «старый миропорядок». Стоило кайзеру в ноябре 1918 г. удалиться в изгнание в Голландию, как исчез тормоз «придворной культуры» прусской монархии и консервативного истеблишмента. Художники получили возможность развивать новые направления в искусстве, экспериментировать с современными радикальными темами и формами выражения. Мюнхен тех лет являлся одним из признанных европейских центров современного искусства и его новых течений - авангардизма, импрессионизма, экспрессионизма, кубизма и дадаизма.

Культура Германии 1919-1933 гг., ее еще принято называть культурой периода Веймарской республики, действительно поднялась на необычайно высокий уровень: выдающиеся произведения появились буквально во всех ее областях. Крупные достижения были достигнуты в литературе (Томас Манн, Бертольт Брехт, Эрих Мария Ремарк), живописи и графике (Макс Бекман, Джордж Грос, Кете Кольвиц), архитектуре и дизайне (Вальтер Гропиус и другие представители школы Баухаус), кинематографии (Фридрих Мурнау, Фриц Ланг), философии (Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс) и многочисленных отраслях гуманитарных наук, например, в истории искусств (Эрвин Панофски, Николаус Певзнер). К 1930 немецкие ученые получили 21 Нобелевскую премию из 67. Число новых талантов, появившихся в Германии за этот период, было почти беспрецедентным. Казалась, они вот-вот превратят страну в художественный и культурный центр Европы.

С приходом в январе 1933 г. нацистов к власти впечатляющие достижения культуры Германии сошли на нет, когда искусства опустились до уровня служения интересам государственной идеологии. Выдающихся деятелей культуры вынуждали либо бежать из Германии, или работать по указаниям или с одобрения нацистов.

Второй период в творчестве художника (1933-1945 гг.)

1933-1945 гг. профессиональный художник Х.Мусаев находился в нацистской Германии, испытав на себе, несомненно, все трагические метаморфозы, происходившие в ее истории и культуре.
Начало новой, нацистской эры немецкой культуры ознаменовалось регламентацией всей культурной жизни в масштабах, не известных до той поры ни одному из западных государств. 22 сентября 1933 года был принят декрет о создании Имперской палаты культуры. Палата подчинялась непосредственно министерству пропаганды и разделялась на семь подпалат: литературы, средств массовой информации, радио, театра, музыки, изобразительных искусств и кинематографии. Эти подпалаты эффективно контролировали всю германскую культуру.

Они выпускали четкие инструкции о том, какие именно художественные стили разрешены к использованию, и сообщали художникам, какого рода произведений от них ждут, причем первостепенную роль здесь играли политические соображения – нацисты с самого начала дали понять, что художники должны разрабатывать в своих произведениях только те темы и идеи, которые будут продвигать их идеологию в массы.
С учреждением имперской Палаты культуры возможность работы потеряли тысячи художников, исключенных из ее состава по расовым признакам, ввиду политической неблагонадежности или за пристрастие к авангардизму. Последовало увольнение десятков ведущих мастеров из Прусской Академии искусств и с преподавательских позиций в художественных учебных заведениях. Также были применены аналогичные санкции и в отношении к прогрессивным искусствоведам, руководителям крупнейших музеев страны. Не имея возможности работать в подобных условиях, многие наиболее известные германские художники оказались в изгнании.
Нацистская чистка германского искусства от всего, что противоречило идеологии национал-социализма проводилась на основе двух конкретных критериев. Первым из них была концепция расы и нации. 6 Во всех значительных городах в то время пылали громадные костры. Студенты в нацистской форме сжигали книги под лозунгом «Долой негерманский дух!». День 10 мая 1933 года в нацистской Германии был объявлен «Праздником костра». Исчезнуть из коллективного сознания должны были произведения еврейских авторов, сочинения марксистского и пацифистского характера, а также книги иностранных писателей. В число неугодных вошли около 12,5 тысячи произведений 149 писателей. Среди них - Карл Маркс, братья Манн, Стефан Цвейг, Эрих Кестнер, Зигмунд Фрейд, Джек Лондон, Эрнест Хемингуэй и многие другие.

Для Гитлера, считавшего себя настоящим художником, несмотря на то, что в Вене его так и не признали, все современное искусство несло на себе печать вырождения и бессмысленности. После прихода к власти одной из его первых мер стало «очищение» Германии от декадентского искусства и попытка заменить его новым искусством. Под эгидой Министерства пропаганды развернулась кампания по защите народа и государства от авангардных произведений изобразительного искусства. В 1933 году были проведены откровенные акты глумления над культурой - организованы окружные выставки «вырожденческого искусства»: в Мангейме («Большевизм в культуре»), Нюрнберге («Камера ужасов и искусстве»), Дрездене («Искусство на службе разложения») и другие. В 1936 г. Гитлер приказал Имперской подпалате изобразительного искусства обследовать все художественные галереи и музеи Германии с целью убрать все «декадентское искусство». Комиссия изъяла 12890 картин, рисунков, эскизов и скульптур немецких и европейских художников, в том числе работы Пикассо, Гогена, Сезанна и Ван Гога. В 1937 г. эти конфискованные произведения искусства были представлены на специальной выставке «дегенеративного искусства» в Мюнхене (в марте 1939 г. 4289 картины будут сожжены во дворе Главной пожарной команды в Берлине).

Вторым из критериев, по которым оценивали любого художника, стали его политические пристрастия. Многие представители культуры Веймарского периода были сторонниками левых политических партий, и нацисты автоматически считали их своими врагами. Вследствие этого на их работы навешивали ярлык культурного большевизма, называли декадентскими, дегенеративными и, естественно, «негерманскими». Многие художники были вынуждены покинуть страну, те же кто остался, подвергался давлению нового режима и вынуждены отказаться от занятий искусством. Для художников существовал целый ряд ограничений: лишение права на преподавательскую деятельность; лишение права выставляться; лишение права заниматься живописью. Агенты гестапо совершали молниеносные рейды по студиям художников. Владельцам художественных салонов и магазинов раздавали списки опальных художников и запрещенных к продаже произведения искусства.
Но программа нацистов не ограничивалась избавлением интеллектуальной и культурной жизни Германии от «пагубных и нежелательных» элементов. Возникала проблема заполнения образовавшейся художественной пустоты новым материалом. Этот процесс нацисты держали под жесточайшим контролем. Государство жестко следило за искусством и культурой - государственные органы Имперской палаты культуры координировали германское искусство, приводя его в соответствие с верным национал-социалистическим курсом и объединяя идеологически с нацистской государственной машиной.

Гитлер лично занимался вопросами искусства. После прихода к власти одной из первых его акций была закладка Дома германского искусства в Мюнхене – главного выставочного зала Третьего рейха. Здание было построено на месте знаменитого Стеклянного дворца, сгоревшего в 1931 г. «Дом немецкого искусства» в Мюнхене был официально открыт Гитлером летом 1937 года. До 1939 г. в Доме искусства ежегодно проводился «День германского искусства», где с приветственными речами выступал Адольф Гитлер. С 1937 по 1944 здесь проходили ежегодные «Большие германские художественные выставки».

На первой выставке нацистского искусства 1937 года было выставлено около 900 работ, отобранных в основном Гитлером из представленных на утверждение 15 тыс. В день открытия власти организовали пропагандистское посещение выставки членами нацистской партии. Здесь был представлен напыщенный героизм, монументализм, слащавые сцены из сельской жизни, марширующие штурмовики с флагами, сбор урожая обнаженными «нордическими» девушками. Нацистские критики прославляли новое спартанское начало в здоровом германском искусстве, «очищенном от претенциозности и безумного хлама». Новый образ «сверхчеловека» с идеальными пропорциями отныне стал основным мотивом в творениях нацистских художников. Художественное качество живописи фашизма определялось все теми же признаками — отказом от поисков авангардизма, тщательной манерой письма, примитивизмом и «натуральностью» образного мышления. На выставке «великого немецкого искусства» показывали произведения здоровые и правильные, арийские по духу и народные по форме.

Выставочная жизнь в больших городах была активной и широко освещалась нацистской прессой. Посещение выставок вменялось в обязанность членам НСДАП. Гитлер сам открывал ежегодные выставки в мюнхенском Доме с 1937 по 1942 год, благодаря чему их экспозиции становились примером для всей страны. Городские, окружные и земляческие выставки ревниво следовали темам и стилю главной экспозиции, опекаемой фюрером. «Мюнхенские художники маршируют сегодня с той же убежденностью, как и все народные товарищи округа», — докладывал гауляйтер О.Нипольд, курировавший «Товарищество мюнхенских художников». Стиль исполнения и общий уровень картин на центральной выставке Германии в Мюнхене были образцом для остальных.
Если ссылаться на современную энциклопедию «Художники Дагестана», Халилбек Мусаев выставляется в Мюнхене 1934-1944 гг. 7 Не располагая каталогом его картин, можно лишь попытаться определить, чем было наполнено творчество художника в этот сложный период. Из его интервью журналу «Элеганте вельт» 1943 г.: «…Более 20 лет прошло с тех пор, как я вынужден был покинуть свою родину на Кавказе, все эти годы из-за коммунистического правления она оставалась для меня страной мечты, и я старался воссоздать в своих картинах ее людей и природу такими, какими они сохранились в моем сердце». Сам журнал «Элеганте вельт» в 1943-44 гг. отзывается о мюнхенском художнике Халилбеке Мусаеве как об «известном портретисте, особенно женских образов».


К вопросу о гуманитарной деятельности Халилбека Мусаева и его участии в спасении советских военнопленных 1941-1945 гг.

Большие массы советских военнопленных стали прибывать непосредственно в Рейх в июле 1941 г. О первых попытках Халилбека Мусаева оказать помощь советским военнопленным мы узнаем из «Мюнхенского дневника» художника по записи от 4 августа 1941 г.– ему тогда удается передать им «несколько тысяч папирос…через турецкого консула». К радости примешивается горечь: « …что такое несколько тысяч папирос, когда здесь их было чуть ли не 7-10 тысяч?». 8

Халилбек Мусаев не случайно обращается за помощью в турецкое посольство: Турция во Второй мировой войне хотя и объявила нейтралитет, фактически (вплоть до февраля 1945 г.) выступала как верный союзник Германии. В посольстве художнику были бы и рады пойти навстречу, «…но официальное отсутствие Красного креста в России очень осложняет эту работу»,- записывает в дневнике Халилбек Мусаев. 9 Всех военнопленных Советского союза Германия вывела из под защиты международного права по причине отсутствия подписи СССР под Женевской конвенцией 1929 г., и таким образом немцы не видели оснований предоставлять Красному Кресту право встретиться с советскими военнопленными вплоть до конца войны. 10 Заметим, Международный Комитет Красного Креста смог развернуть свою программу помощи в концлагерях на территории Германии лишь со второй половины 1942 г.

Кто и как, на каких основаниях мог оказывать помощь советским военнопленным в нацистской Германии? Для сравнения приведу пример - немецкая писательница Луиза Ринзер была арестована в ноябре 1944 г. с обвинением в государственной измене. Ее преступление заключалось в том, что она дала пачку сигарет русским военнопленным и выражала возмущение жестокостью обращения с ними. 11
В попытке ответить вопрос о правовой основе и формах гуманитарной помощи, оказываемой Халилбеком Мусаевым советским военнопленным в нацистских концлагерях, мы вплотную сталкиваемся с серьёзной и малоизученной темой истории северокавказской эмиграции, вне ее контекста деятельность Халилбека Мусаева рассматривать просто невозможно.

В конце 1930-х годов, особенно с началом второй мировой войны, в рядах северокавказской эмиграции происходит политическое размежевание, особенно в Европе. От сотрудничества с фашистской Германией отказались двое из ведущих лидеров эмигрантов-северокавказцев. Это Саид-бек - внук имама Шамиля, имевший до второй мировой войны резиденцию в Варшаве и издававший там журнал «Северный Кавказ» (главный редактор Барасби Байтуган), и Гайдар Баммат - издатель и редактор журнала «Кавказ» в Париже. Большая же часть кавказской эмиграции, в лице ее лучших и политически опытных представителей 12 искренне рассматривала нападение Германии на СССР как шаг к национальному освобождению своей родины от советской диктатуры и возможного создания своего национального государства.

С началом войны с Советским Союзом, как пишет профессор Института военной истории (г. Фрайбург) Иоахим Хоффман, директор по научной работе Научного центра военной истории Германии (г. Фрайбург), , ведущего в Германии специалиста по вопросам второй мировой войны на Восточном фронте, «…представлять интересы северокавказцев взяла на себя Северокавказская национальная комиссия (в 1944 году названная «Национальным комитетом Северного Кавказа»), которая стремилась достичь признания независимости более гибкой политикой с немцами…».

В состав Северокавказской национальной комиссии входили: ее председатель - Ахмед-Наби Магома (Дагестан), Алихан Кантемир (Осетия), , бывшие офицеры Султан Келеч Гирей (Черкесия) и Улагай (Адыгея), Дайдаш Тукаев (Чечня), Албагачиев (Ингушетия), Муратханов (Дагестан), Байтуган (Осетия). 13 «…В Северокавказскую национальную комиссию, помимо аварца Мусайясула, кабардинца Жакана, осетина Элегкоти, входили еще некоторые лица» - дополняет И.Хоффман. 14

Северокавказская национальная комиссия, как и другие эмигрантские организации, занималась главным образом политической проблематикой, а не военной. Когда немецкие войска в июле-августе 1942 года наступали на Кавказ, пишет Хоффман «…аварец Шамиль (внук имама Шамиля – прим. Авт.) постоянно проживающий в Турции, вместе с жившим там же ингушом Джабаги, бывшим президентом Северо-Кавказской республики, и приехавшим из Швейцарии кумыком Бамматом, бывшим министром иностранных дел этой республики, настояли на проведении в Берлине переговоров о политическом будущем своей родины». 15 Комиссия добивалась того, чтобы Германия официально признала права нерусских народов на независимость, а главам национальных представительств был придан дипломатический статус послов, аккредитованных при правительстве рейха. Гитлер на это не пошёл, после чего многие политические кавказские деятели, например, В.-Г.Джабагиев покинули Берлин.

Лишь в марте 1945 г. начальник управления внешней политики НСДАП и рейхсминистр по делам Восточных территорий Альфред Розенберг официально выскажется о признании Кавказской конфедерации четырех национальных государств – Северного Кавказа, Азербайджана, Грузии и Армении, которая по окончании войны должна была стать государственно-правовой реальностью. 16 А пока национальные представительства кавказских народов, которые в Германии получили признание лишь в качестве национальных комиссий и комитетов, должны были продемонстрировать, что собственные национальные устремления они отстаивают на стороне немцев.

Согласно фашистской расовой теории, горцы Кавказа признавались арийскими народами и естественными союзниками немцев в борьбе против СССР. было принято решение о формировании «Восточных легионов» (Ostlegionen), в состав которых должны были войти части, созданные из пленных мусульман. В начале 1942 г. на территории Польши германское командование сформировало Туркестанский и Кавказско-мусульманский легионы, последний вскоре был разделен на Азербайджанский и Северо-Кавказский легионы.
К созданию «восточных легионов» в германской армии приступили после санкционированного Гитлером приказа Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (Oberkommando der Wehrmacht - OKW) о формировании так называемых кавказских легионов. Приказ был отдан 30 декабря 1941 года и предусматривал создание Армянского, Грузинского и Северо-Кавказского легионов, к которым в 1942 году добавились еще Азербайджанский и Тюркский.

Единственным спасением из ада концлагерей для части советских военнопленных - северокавказцев, стала активная деятельность северокавказской эмиграции – либо уполномоченных турецкого Красного Креста и Полумесяца, либо представителей Северокавказской национальной комиссии. Представители СНК на самом деле спасали своих соотечественников прежде всего от физического уничтожения, а уже после - призывали воевать за освобождение своей родины от большевизма на стороне вермахта. Большинство легионеров кавказских батальонов не были и не могли быть идейными противниками Советской власти. В основном это были военнопленные, которые стремились сохранить свою жизнь и поэтому вступили в созданные германским командованием национальные батальоны. 17 Как известно военной историографии, общее количество северокавказцев, перешедших из плена в вооружённые силы Германии составляло около 28 000 человек, из них и образовался Северокавказский легион. 18

Ярчайший представитель северкавказской эмиграции, В.-Г. Джабагиев (в прошлом – член Горского правительства) 19, в годы второй мировой войны являлся уполномоченным турецкого Красного Креста и Полумесяца. Имея высокий авторитет в эмиграции, и пользуясь своим особым статусом, он специально ездил и искал по концлагерям северокавказцев. Заметим, что Женевские соглашения предусматривали обособление и раздельное содержание военнопленных по критерию их гражданства, ни никоим образом по этнической принадлежности. Халилбек Мусаев так же являлся турецкого Красного Креста и Полумесяца. Возможно, именно тогда им была сделана в «Мюнхенском дневнике» художника известная запись: «…утром должны мы ехать к пленным. По дороге встречали уже тысячи оборваненных, голодных людей… сплошной стон стоял над этим лагерем. Между ними было много дагестанцев, чеченцев. Кавказцы рассказывали мне тысячами наших убивают. …Все, что мне рассказали эти несчастные люди я не могу записать. Это позор человечества, и если это должно торжествовать, то лучше пусть я умру». 20

Х.Мусаев по окончании войны, 1945-1949 гг.

После войны Мюнхен, как и вся Бавария, входил в американскую зону оккупации. Надо заметить, что американское гражданство жены Х.Мусаева сыграло немалую роль в первые послевоенные месяцы Германии. В этом отношении очень показательно письмо калмыка Ш.Балинова на имя Х.Мусаева, который в 1945 г. пишет: «…пробыв в Мюнхене два дня, я вернулся в свой благословенный лагерь Альденштадт, который еще благополучно существует. …Убедительно прошу Мушку-ханум, чтобы она сделала все от нее зависящее (с копией моего меморандума), что бы в соответсвующей американской инстанции разрешился наш калмыцкий вопрос. Очень прошу поговорить с …дамой из Международного Красного Креста…».
Из письма вдовы художника Мелани публицисту и писателю Муртузу Дугричилову от 2002 г.: «…И, наконец, война начала подходить к концу. Открылись ворота лагерей. Из рабочих и концентрационных лагерей длинными вереницами выходили люди. Мы пытались сделать все, что от нас зависело. Однако деревня не справлялась с наплывом людей. Война завершалась, Мюнхен был разрушен, к нам приближалась американская армия, несущая с собой облегчение и освобождение. По просьбе деревни мы с Халилом обратились за помощью к ближайшему американскому гарнизону. Они прислали нам помощь. Начиная с этого момента, мы находились в связи с различными американскими гарнизонами в Мюнхене и в деревнях. Они всегда оказывали нам необходимую помощь. Я познакомилась с сотрудниками ООН, оказывающими помощь лагерям с так называемыми «перемещенными лицами», куда нас часто приглашали». 21
С 1946 года Халил Мусаев находится в США. «…В конце войны, когда все успокоилось, мы решили, что я вернусь в Америку, а Халил последует за мной. В 1945 году я уехала в Нью-Йорк, в 1946 году приехал Халил», - писала Мелани. Жить ему осталось совсем немного, но и это время отмечено его благотворительной деятельностью. В основном она заключалась в передаче списков (по 30-90 человек) интернированных в Германии кавказцев, ищущих возможность обустроиться за ее пределами, состоятельным лицам (обычно землякам) в США. Один из адресатов Халила Мусаева из Германии откровенно писал: «…Я думаю, что Вы не оставите их в покое, обязав каждого из них какими угодно путями вытащить нашу эмиграцию к себе за океан».
Сделать это было действительно сложно. Дело было в том, что для переезда в США интернированным гражданам необходимо было получить специальный контракт-аффидевит на работу. Ахмед-Наби Магома (напомню: председатель северокавказского национального комитета) в одном из своих писем Халилу Мусаеву рекомендовал, что «…было бы лучше всего договориться с какой нибудь одной фирмой или несколькими, что бы они разделили между собой эту группу и выслать свои контракты и гарантию обеспечения квартирами».
К сожалению, за отсутствием источников историко-архивного плана, нераскрытого личного архива художника, короткий послевоенный или «американский» период Халилбека Мусаева очень сложно реконструировать и комментировать.

Возможно, в Америке раскрылся бы подлинный талант художника, который не мог раскрыться в годы нацизма. И не только потому, что нацистский режим – антигуманный, расовый, бесчеловечный ограничивал пространство для творческой самореализации художника. Он просто отложил палитру, и спасал своих соотечественников. Как мог.

В заключение, мне хочется сказать – судьба Халилбека Мусаева – одна из ярких и трагических страниц северокавказской эмиграции. Личность насколько масштабная, и настолько же неизученная. Думаю, что подлинные научные исследования нас ожидают еще впереди, и принесут немало интереснейших открытий и по истории Дагестана, и по истории искусства, и по истории кавказской эмиграции, по военной истории. Но прежде всего – напишут подлинный портрет художника.

1. Библиография: см. Дагирова Д. Художники Дагестана. Изобразительное искусство (1917- 2007). Махачкала, 2007, С.251
2. Акбиев С.-М. Братья Мусаясул, Махачкала, 1995
3. Неизвестные страницы из жизни Халил-Бека Мусаясула// Настоящее время. 2008 №21
4. http://khabal.info ИА "Кабал"//Муртузали Дугричилов, 03 Декабря 2007 г.
5. В конце 1930-х предвоенных годов, ирано-германские отношения стали развиваться весьма динамично. Персию тогда наводнили германские советники и специалисты, укрепились политические, торговые и культурные связи. Немецкая пропаганда твердила об арийском родстве персов и германцев. Любопытно, что в первоначальном варианте расовой таблицы, составленной нацистами еще до прихода к власти, на ее верхних этажах не было места азиатским народам. Однако политические соображения заставили их внести изменения в эту структуру, после чего избранными арийскими нациями были объявлены японцы, а затем иранцы и некоторые другие народы. Более того, с середины 30-х годов тезис об общем арийском происхождении немцев и иранцев должны были подтверждать санкционированные расовым управлением СС браки германских «чистокровных арийских» девушек с видными представителями политической, военной и экономической элиты Ирана. Когда в августе 1941 года советские и британские войска вошли в Иран, замыслы гитлеровцев использовать территорию и потенциал этой страны, оказались перечеркнуты // Оришев А.Б. Политика нацистской Германии в Иране. СПб. 2005.
6. сентябрь 1935 г. Нюрнбергских законов о гражданстве и расе, в соответствии с которыми евреи лишались германского гражданства; ноябрь 1938 г., когда по всей Германии прокатилась волна организованных еврейских погромов, 10 ноября вошедшее в историю как «Хрустальная ночь» или «Ночь разбитых витрин», когда улицы Берлина, Мюнхена, Нюрнберга, Гамбурга, Вены и многих других немецких и австрийских городов.
7. Дагирова Д. Художники Дагестана. Изобразительное искусство (1917- 2007). Махачкала, 2007, С.250
8. Акбиев С.-М. Указ.раб. С.28.
9. Там же
10. Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне. Воспоминания и документы. М., 2006
11. Селигман М., Девисон Д., Макдональд Д. В тени свастики: жизнь в Германии при нацистах (1933-1945), М. 2008 С.22
12. Бывшие деятели Горской республики: Алихан Кантемир, Ахмед Цаликов (осетин), Пшемахо Коцев (кабардинец), Висан-Гирей Джабагиев (ингуш) и др.; офицеры-кавказцы Кабардинской, Осетинской, Черкесской и Чеченской конных дивизий, Дагестанской и Ингушской конных бригад, Карачаевского и Кумыкского конных полков, казачьих корпусов и дивизий: осетины - Дмитрий Абациев и Яков Хабаев, Лазарь Бичерахов и Константин Агоев; адыги - Федор Бекович-Черкасский и Мудар Анзоров, Султан Клыч-Гирей, Сергей и Кучук Улагаи; дагестанцы - Микаэл Халилов и Хаджи- Мурат Арацхан, Багаудин Хурш; ингуш - Сафарбек Мальсагов и др.
13. История Северной Осетии: XX век/Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева Владикавказского НЦ РАН . - М.:Наука, 2003
14. Joachim Hoffman. Caucasian 1942-43. Das deutsche Heer und die Orientvolker der Sowjetunion. Rombach Verlag. Freiburg, 1991, С. 188
15. Joachim Hoffman. Die Ostlegionen 1941-1943. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafmnen im deutsche Herr. Freiburg, 1976.
16. Joachim Hoffman. Caucasian 1942-43. Das deutsche Heer und die Orientvolker der Sowjetunion. Rombach Verlag. Freiburg, 1991, 184–211. Перевод с немецкого А. Москаленко
17. Муса Джалиль. В 1941 был призван в Красную Армию. Воевал на Ленинградском и Волховском фронтах.. В июне 1942 года был тяжело ранен, попал в плен, заключён в концлагерь Шпандау. В Едлино (Польша) готовился легион «Идель-Урал», который немцы намеревались направить на Восточный фронт. Организовал среди легионеров подпольную группу, устраивал побеги военнопленных Первый батальон Волго-татарского легиона поднял восстание и присоединился к белорусским партизанам в феврале 1943 года. За участие в подпольной организации казнён на гильотине 25 августа 1944 года в военной тюрьме Плётцензее в Берлине. В 1946 году МГБ СССР завел розыскное дело на Мусу Джалиля. Он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников. Усилиями татарских писателей и местных органов госбезопасности удалось собрать свидетельские показания о подпольной работе Джалиля и доказать его смерть. В 1956 году посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза, в 1957 году стал лауреатом Ленинской премии за цикл стихотворений «Моабитская тетрадь»//см.: Ибатуллин Т., Военный плен: причины, последствия. СПб, 1997.
18. Романько О.В. Мусульманские легионы во Второй мировой войне. М. 2004// прим.: в Северокавказском легионе находилось 9 усиленных полевых батальонов; один батальон Соединения особого назначения «Горец»; 3 саперных, железнодорожных и дорожно-строительных рот; 2 крепостных полка; 1 боевая группа Кавказского соединения СС; и отдельная зондеркоманда «Шамиль», состоявшая из трех групп силой до взвода.
19. В 1992 г. Гуманитарным фондом Ингушетии учреждена Международная премия имени Вассан-Гирея Джабагиева
20. Акбиев С.-М. Указ.раб. С.28
21. http://khabal.info ИА "Кабал"//Муртузали Дугричилов, 03 Декабря 2007