Газават.ру :: История - Искусство, культура, образование - НЕМЕНЯЮЩИЙСЯ МУЗЕЙ В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ

НЕМЕНЯЮЩИЙСЯ МУЗЕЙ В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ

Дагестанский государственный объединённый историко-архитектурный музей им. Алибека Тахо-Годи (ДГОМ) – один из крупнейших музейных объединений на Северном Кавказе, включающий 32 филиала, расположенных в городах и районах Дагестана. Фонды ДГОМ насчитывают более 140 тысяч единиц хранения, среди которых имеются – цитируем министра культуры РД Зумруд Сулейманову – «уникальные коллекции древних рукописей, предметы археологии и этнографии, произведения живописи и декоративно-прикладного искусства, образцы флоры и фауны, материалы и документы различных эпох истории Дагестана».

В 2002 г. ДГОМ возглавляет Джарият Хаппалаева (на фото).
В своё время дагестанскую общественность не удивила «чудесная» история перевоплощения, когда учительница средней школы, преподаватель английского языка, вдруг в одночасье стала генеральным директором республиканского государственного музея. Это очень по-дагестански. С приходом нового руководителя ДГОМ в лице Хаппалаевой, разумеется, концептуальной трансформации ДГОМ не произошло, «другим» музей не стал и стать не мог, поскольку правила и механизм организации музейного пространства остались прежними. Чуда не случилось, и вместо образованного, современного, креативного руководителя-менеджера во главе ДГОМ стал случайный и немыслимо далёкий от музейного дела человек.

Музеи третьего тысячелетья и…

О том, что же такое сегодня музей и каким должен быть его руководитель, исчерпывающее определение дал министр культуры РФ Александр Авдеев, приветствуя победителей V грантового конкурса музейных проектов «Меняющийся музей в меняющемся мире» (2008 г.) : «…роль музеев в обществе возрастает, работать становится одновременно и сложнее, и интереснее, так как появляются новые возможности и новые технологии. Музейные работники должны соответствовать требованиям времени, быть широкообразованными, грамотными, творческими людьми, настоящими профессионалами в своём деле».
По тем самым требованиям времени, о которых упоминал министр культуры РФ Авдеев, музей в XXI веке – это, прежде всего, многофункциональный культурный и научный комплекс, выполняющий роль социокультурного центра региона и осуществляющий разработку и развитие научно-образовательных программ, внедрение музейного маркетинга. Что же представляет сегодня ДГОМ, и насколько он соответствует требованиям нового времени?
Начиная с 1990-х годов, в связи с изменившейся экономической и политической ситуацией, российские музеи, как и другие учреждения культуры, начали менять формы работы. Изменения коснулись как управленческих подходов, так и содержания экспозиций.

… и Муза обывателя

Но в ДГОМ время словно остановилось. Возможно, поэтому он никогда не участвует в престижных в музейном мире конкурсах благотворительного Фонда Владимира Потанина «Меняющийся музей в меняющемся мире». А постоянные экспозиции ДГОМ словно фантомы: вы видели их, когда были ещё ребёнком, а теперь видите снова, уже со своими детьми. За 40 лет практически ничего не изменилось. Хотя необходимость пересмотра не только содержания, но и организации устаревших экспозиций, применения новейших музейных технологий более чем очевидна.
Такое впечатление, что у дирекции музея нет ни малейшего представления о формировании концепции экспозиционной работы. Современная музейная экспозиция, как основная форма презентации музеем историко-культурного наследия, предполагает группировку и интерпретацию экспонатов на основе научного, сценарного и художественно-дизайнерского проектирования. Речь идёт об объединении предметных композиций в оригинальные экспозиционные тексты, а не просто выставление экспонатов в хронологическом порядке. В этом отношении наибольшую досаду вызывают экспозиции ДГОМ, посвящённые Кавказской войне, самому яркому и сложному периоду в истории Дагестана – бездарная научная и сценарная подача экспозиции. А пояснительный материал, которым должны сопровождаться все музейные экспозиции, здесь настолько убог и маловыразителен…

Не наука, а му′ка

Одно из основных направлений деятельности музеев – научно-исследовательская. Общеизвестно, каждый этап музейной работы, будь то собирательская, выставочная, фондохранительская или образовательная деятельность, должен основываться на научном подходе.
Реальная научно-исследовательская деятельность в стенах ДГОМ в настоящее время не проводится. Для многих его научных сотрудников методика научно-исследовательской работы, скорее всего, какое-то откровение, а директор музея Хаппалаева, по всей видимости, и не подозревает, что существуют приёмы, методы и способы научной организации музейной работы. В то же время сложно удержаться и не процитировать коллегу Хаппалаевой по цеху музейных руководителей Феликса Накова, директора Национального музея КБР (музею – 90 лет; 150 тыс. единиц хранения), кандидата исторических наук. По мнению Феликса Руслановича, в настоящее время в музеях необходимо пересмотреть не только работу с экспонатами, условия хранения, но и научную основу музейной работы: «Прежде всего, необходимо восстановить тесное сотрудничество с учёными и пересмотреть методологию исследования».
О сотрудничестве ДГОМ с учёными – чуть позже. Попытаемся пояснить, что значит для музея научно-исследовательская работа его научных сотрудников. Она ведётся по научным темам, определённым планом-картой научных интересов сотрудника (любопытно было бы на них взглянуть ) и утверждённым на заседании учёного совета музея. Эти исследования (по источниковому материалу, представленному в музее: история, архитектура, археология, этнография, искусствоведение, другие) ориентируются, прежде всего, на возможность их дальнейшего использования в музейной работе. Несомненно, в процессе музееведческих исследований музей может и должен сотрудничать с научными институтами ДНЦ РАН, Центральным государственным архивом РД и прочими. Но на практике об этом никто даже и не помышляет.

Сага одного аула

Более чем наглядный тому пример – с экспозицией «Дагестан на фронтах Первой мировой войны». Он представлен фотостендом из 10 фотографий, 9 из которых – уроженцы селения Чох. Это даже не столько смешно, сколько оскорбительно для всех дагестанцев и памяти тех, кто воевал и проливал кровь за Родину. На фронтах Первой мировой участвовало два дагестанских конных полка в составе Кавказской Туземной конной дивизии – элитного и легендарного подразделения российской армии, – которые принимали участие в сложнейших боевых операциях. Столько известных героических имён, георгиевских кавалеров! Где они? Где легендарные офицеры Нух-Бек Тарковский, Хаджи-Мурат Арацхан, Магомед Джафаров и многие-многие другие? Вы можете представить, чтобы стенд по Дагестану на фронтах Великой Отечественной тоже был представлен… выходцами из ОДНОГО дагестанского аула?! На мой (П. Т. – Прим. ред.) вопрос, как такое могло случиться, главный хранитель ответствовал, что у них в музее, увы, ничего нет по этой теме, а этот материал им принёс историк-альтруист (из того же самого, разумеется, селения). И любезно предложила мне принести, если у меня что-то есть. Вряд ли подобного рода предложения можно отнести к серьезным методам научно-исследовательской работы крупного музея. В лучшем случае это – уровень сельского клуба.

Лучик света в царстве «тёмных»

Приведём другой пример. Теперь позитивный. Музей истории города Махачкалы, начавший свою деятельность совсем недавно, практически не имея собственного фонда, проводит ежегодно совместно с партнёрами (музеями, архивами, институтами) более 10 выставок. Один из таких прекрасных примеров сотворчества – последняя фото-документальная выставка «На изломе эпох», проведённая совместно с Управлением Правительства РД по делам архивов, Центральным государственным архивом РД, Музеем изобразительных искусств им. П. С. Гамзатовой, с привлечением научных консультантов из ДГУ. Заметим, что Музей истории города Махачкалы имеет в своём штате всего двух научных сотрудников!
Научно-исследовательская работа МУЗЕЯ, в классическом понимании этого слова, предполагает также проведение совместных экспедиций (археологических, этнографических) по комплектованию материалов, а также развитие связей музея с научными учреждениями, архивами, учебными заведениями, вузами. Ничего подобного в ДГОМ давно уже не проводится. Не представлен ДГОМ и на региональных и международных научно-практических конференциях. Не говорим уже о том, что на базе музея (или его силами хотя бы) не проводятся научные конференции, семинары или чтения с приглашением представителей науки, культуры, образования, общественных организаций, музейных и архивных работников республики.
А всё тот же Музей истории города Махачкалы ежегодно проводит научно-просветительские семинары и чтения по истории и культуре дагестанского города. Подчеркнём – силами одного лишь директора музея Заремы Дадаевой и двух его научных сотрудников.
Традиционные жалобы на нехватку средств и недостаточное финансирование, в частности на проведение исследований, сегодня совершенно неубедительны. Менеджмент ДГОМ не работает с внебюджетными фондами и не умеет работать над получением грантов. В частности, по известному благотворительному Фонду В. Потанина ежегодно проходит номинация «Музейные исследования». Где хотя бы один исследовательский проект ДГОМ – крупнейшего (!) музея на Северном Кавказе? Где?!
Вновь заметим, что Музей истории города Махачкалы всего на второй год своего существования на конкурсе благотворительного Фонда В.Потанина «Меняющийся музей в меняющемся мире» со своим проектом «Дагестан. Terra incognito» из числа 400 конкурсантов сразу вышел в полуфинал.

Хоронили в фантиках

Результаты научно-исследовательской деятельности ДГОМ (судя по отчётам, она музеем как бы проводилась – Прим. авт.) очень бледно отражают экспозиции, выставки, музейные публикации (о монографиях и каталогах и речи нет). Изданный недавно юбилейный альбом к 85-летию ДГОМ «Из глубины веков», многостраничный и красочный, вызывает не столько удивление по его бездарному полиграфическому исполнению, сколько щемящую жалость к прекрасному, по сути, музею, который так жалко и убого представлен на его страницах. Переплёт напоминает адресную папку, сам альбом рассыпается после второго-третьего раскрытия, стиль вёрстки подобен дембельскому альбому, а качество фотографий ниже уровня исполнения «мыльницей». Признаюсь, мне (одному из соавторов статьи – прим. ред.) стыдно вывозить этот альбом за пределы республики или показывать его гостям… Издан ещё один буклет «Дагестанские национальные костюмы из фондов ДГОМ», – без выходных данных, без указания автора текста; по его страницам произвольно разбросаны фотографии женских головных уборов, неподписанные. Хотя в названии буклета заявлены «дагестанские национальные костюмы», на самом деле в нём представлены только женские костюмы. Самое забавное, что последняя фраза в тексте буклета заканчивается словами «…хоронили женщин».

Сам себе… дирижёр

В советский период существовала система подготовки и повышения квалификации кадров. Она была обязательной и охватывала различными формами обучения всех без исключения сотрудников музея, включая и руководящих работников. Сегодня её уже нет, но руководители российских музеев имеют возможность обмена опытом с музейными менеджерами России на многочисленных семинарах, предназначенных специально для музейных управленцев. В частности, совсем недавно тот же благотворительный Фонд В. Потанина по поддержке музеев в этом году, с 7 по 10 апреля, провёл в Ярославской области семинар для 49 музейных специалистов – полуфиналистов VIII грантового конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире». Семинар собрал профессионалов со всей страны. В течение нескольких дней сотрудники музеев общались между собой и с ведущими экспертами в сфере музейного проектирования, которые проводили консультации, а также представляли актуальные музейные практики. В рамках экспертной сессии «Музей и общество. Основные контексты деятельности музея сегодня» обсуждались европейские стандарты коммуникации музея с обществом, новые формы работы с посетителями и с коллекциями, варианты партнёрства и активность музеев в сетевом пространстве. Музейные специалисты обсуждали потребность в развитии музейного дизайна, интерактивные формы работы с наследием и актуальные образовательные программы.
Однако… ни руководитель ДГОМ, ни кто-либо из его сотрудников на этом семинаре не принимали участия.

Не в сети, да в паутине

Кстати, о сетевом пространстве. У ДГОМ до сих пор нет даже своей веб-странички, не говоря уже о полноценном сайте. Чтобы иметь представление о том, что это такое, загляните на сайты федеральных и региональных музеев:
Музей изобразительных искусств им. П. С. Гамзатовой,
Государственный исторический музей (ГИМ) ,
Музей истории Томска,
Государственный музей Алтайского края,
Музеи Якутии,
Музеи Татарстана ,
Кунсткамера.
Не будем здесь затрагивать затасканную тему безопасности и сохранности музейных коллекций, пересчитывать «скелеты в шкафу» (растерянный и расхищенный (Х.К. – прим. ред.) фонд редкой и рукописной книги, исчезнувшее личное оружие, пропавшие ценные ковры, халатное обращение с различными музейными раритетами и прочее). Это не в официальной компетенции авторов статьи. Подобная ситуация в музее сложилась не вдруг и не сразу. Как показывает следующий документ, Джарият Хаппалаева оказалась достойным преемником предыдущего директора музея Рамазана Хаппалаева (её ныне покойного супруга). В распоряжении авторов статьи имеется оригинал документа – заявление восьми сотрудников ДГОМ от 02.07.1998 г., адресованное Председателю Госсовета РД Магомедали Магомедову, министру МВД РД Адильгерею Магомедтагирову, министру МВД РФ Сергею Степашину, министру культуры РД Наиде Абдулгамидовой. Вот содержание текста, практически целиком:
«Сотрудники ДГОМ просят оказать содействие и помочь нам защитить себя и национальное достояние республики – бесценные фонды ДГОМ. На протяжении последних лет на нас, старейших работников музея, оказывается давление и преследование со стороны гендиректора, а именно:
неоднократные юридически необоснованные сокращения и увольнения неугодных ему работников;
(…) преступная халатность администрации, которая привела к потере редчайших ковров (заражены и съедены молью);
имеет место подмена ковров и кайтагской вышивки;
(…) разворована библиотека, нет учёта редких книг. За все незаконные действия никто не несёт ответственности, а напротив, <незаконность> поощряется министерством.
(…) Сокращённые сотрудники были восстановлены через суд. Мёртвые души по филиалам. Невозможно перечислить все незаконные действия, которые происходят в стенах музея. На наши замечания и неоднократные выступления дирекция реагирует следующим образом: увольнения, выговоры, сокращения, оскорбления, сокращение рабочего дня и зарплаты выборочно, выборочно выдаётся премия по личному усмотрению. Всё это можно подтвердить документально. Убедительно просим прислать независимую комиссию и прекратить эти безобразия».

Наследственные Догмы ДГОМа

Сложно понять, что посулил тринадцать лет назад своим взбунтовавшимся сотрудникам директор ДГОМ Рамазан Хаппалаев, как непонятно и другое – почему сотрудники согласились и поверили его обещаниям? Чуть позже все они официально… отозвали своё письмо.
Изложенная выше ситуация в ДГОМе в настоящее время, по рассказам сотрудников, намного катастрофичнее, чем при Рамазане Юсуповиче. Но выступать уже некому, даже выражать своё недовольство нынешним директором никто не осмеливается – сама мысль об этом вызывает страх от опасений увольнения. В коллективе царит затхлая атмосфера обречённости. Сотрудники музея, буквально отдавшие жизнь (30 – 40 лет стажа) служению культуре, глубоко возмущены сложившейся в музее ситуацией. Грубость, чванство, самодурство и неуважительное отношение Джарият Хаппалаевой к подчинённым уже стало притчей во языцех (увольняет, выдавливает, притесняет, унижает, уменьшает зарплату и т. д.). Был даже прецедент вызова наряда милиции при выяснении отношений с сотрудниками. Совершенно очевидно, что причины многих возникших в ДГОМ проблем кроются в деструктивной деятельности и некомпетентности его директора Хаппалаевой.
У директора ДГОМ в кабинете выставлен буквально иконостас из 17 именных грамот в рамочках, которые она гордо демонстрирует с комментарием: «Меня сюда поставило правительство, и только правительство может меня снять! Но оно меня не снимет». К сожалению, последняя фраза не блеф, и сотрудники это знают. Отсюда их отчаяние и безнадёжность попыток что-либо сделать, чтобы спасти бесценное культурное наследие, точнее то, что от него осталось. Надо заметить, что Джарият Нажмутдиновна действительно чувствует себя очень уверенно на должности гендиректора, ни на секунду не сомневаясь в том, что она «свой человек в правительстве». И любые попытки выступления против её «батькомахновского» правления будут представлены ею не иначе, как антиправительственный бунт.
Быть ли «антиправительственному бунту»?
Готовится официальное письмо-заявление на имя президента РД о профнепригодности и служебному несоответствию Джарият Хаппалаевой занимаемой ею должности генерального директора ДГОМ. Письмо готовы подписать многие представители науки и культуры, все те, кому не безразлична судьба многострадального музея, национального достояния республики. Огромная часть заслуженных и компетентных людей, истинных интеллигентов, не может пока открыто выступить на защиту культурного наследия от «джариятовщины». Они… не верят, что правительство спасёт музей и компетентных музейных работников. Поэтому прячут глаза и стыдливо объясняют свою позицию продажностью «верхов». Однако ВСЕ готовы помочь и помогают – пока что дельным советом.
По единодушному мнению, мириться с тем, что во главе такого научно-исследовательского и культурно-просветительного учреждения находится некомпетентный специалист, который дискредитирует имидж республики, уже нельзя.
P. S. Автор публикации попросил (в телефонном диалоге) прокомментировать основные положения статьи доктора исторических наук Муртузали Гаджиева: «Подобная, если не худшая ситуация, сложилась и в Дербентском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике, в чьём управлении находятся многочисленные объекты историко-культурного наследия республиканского и федерального значения и внесенные в Список памятников всемирного наследия ЮНЕСКО.»
Разговор об этом музее и о памятниках Дербента – отдельная тема будущих публикаций «ЧК».

Хаджимурад Камалов, Патимат Тахнаева

Черновик. 29 апреля 2011 г.

***

СПАСИТЕ МУЗЕЙ!

Председателю Следственного комитета Российской Федерации Бастрыкину А.И.
Президенту Республики Дагестан Магомедову М.М.
Министру культуры Российской Федерации Авдееву А.А.
Министру культуры Республики Дагестан Сулеймановой З.З.

Дагестанский государственный объединенный историко-архитектурный музей им. Алибека Тахо-Годи (ДГОИАМ) функционирует с 1923 года. Одно из крупнейших музейных объединений на Северном Кавказе по своему статусу призвано стать многофункциональным социокультурным и научным комплексом республики, осуществляющим научно-исследовательские и научно-образовательные проекты и программы, современный музейный маркетинг (включая европейские стандарты коммуникации музея с обществом, новые формы работы с посетителями и с коллекциями). Однако в настоящее время музей не соответствует современным требованиям и представляет собой жалкое зрелище.

ДГОИАМ с 2001 года возглавляет Джарият Нажмудиновна Хаппалаева. Бывший учитель английского языка городской средней школы стала его руководителем, заняв место покойного мужа, бывшего директора Р. Хаппалаева. Джарият Хаппалаева — человек случайный и очень далекий от музейного дела, науки и культуры. В результате ее деятельности проблемы ДГОИАМа к настоящему времени приобрели катастрофический характер. Еще в 1998 году о сложившемся положении в музее отчасти было доложено в письме сотрудников ДГОИАМ от 02.07.1998, адресованном Председателю Госсовета РД М.М. Магомедову, министрам внутренних дел Дагестана А. Магомедтагирову и России С. Степашину, министру культуры республики Н. Абдулгамидовой. Вот выдержки из письма, по мнению авторов которого: «...преступная халатность администрации привела к потере редчайших ковров (заражены и съедены молью); имеет место подмена ковров и кайтагской вышивки; …разворована библиотека, нет учета редких книг. За все незаконные действия никто не несет ответственности, а напротив, <незаконность> поощряется Министерством. …Невозможно перечислить все незаконные действия, которые происходят в стенах музея. …Все это можно подтвердить документально. Убедительно просим прислать независимую комиссию и прекратить эти безобразия». Однако это была тщетная попытка обратить внимание властей на происходящее в музее.

В настоящее время ситуация в музее намного катастрофичнее. Одно из основных направлений деятельности музея — научно-исследовательская работа в классическом понимании этого слова (развитие связей с научными учреждениями, архивами, учебными заведениями, вузами) — в ДГОИАМ не проводится. Музей практически не представлен на региональных и международных научно-практических конференциях, им не организовываются научные конференции, семинары или чтения с приглашением представителей науки, культуры, образования, общественных организаций, музейных и архивных работников республики. Совершенно очевидно, что причины многих проблем в деятельности ДГОИАМ кроются в некомпетентности, в профессиональной непригодности его руководства.

Настоящее обращение о положении дел в ДГОИАМ и деятельности его руководителя Джарият Хаппалаевой готовилось давно. Его были готовы подписать многие представители науки и культуры, все те, кому небезразлична судьба многострадального музея — национального достояния республики. Однако они не верят, что республиканские власти способны исправить ситуацию, сложившуюся в музее, и спасти его от «хаппалаевщины».

Надеемся, что очередная попытка нашей инициативной группы окажется более успешной. Мириться с тем, что во главе республиканского научно-исследовательского и культурно-просветительного учреждения находится лицо, которое дискредитирует имидж республики, уже нельзя.

Мы, нижеподписавшиеся, убедительно просим обратить внимание на ситуацию в ДГОИАМ, провести в нем комплексную проверку и дать объективную оценку деятельности его директора Джарият Хаппалаевой.

Зарема Дадаева — директор Музея города Махачкалы;
Хаджи Мурад Доного — Председатель Дагестанского центра гуманитарных исследований им. имама Шамиля, доктор исторических наук, профессор ДГУ;
Хаджимурад Камалов — директор Издательства ОАО «Свобода Слова»;
Рабадан Магомедов — генеральный директор ООО НПЦ «ДАРС», кандидат исторических наук;
Патимат Тахнаева — научный сотрудник Института востоковедения РАН (Москва), кандидат исторических наук;
Дибир-Али Хазамов — генеральный директор ООО «Дагестанский институт научной экспертизы и мониторинга» (ООО «ДИНЭМ»), заслуженный деятель культуры РД;
Марко Шахбанов — главный редактор общественно-политического еженедельника «Новое Дело».

Новое Дело. Выпуск № 2 (1041)20 Января 2012

***

«МЫ, НИЖЕПОДПИСАВШИЕСЯ...»

«Спасите музей!» — под таким названием появилось воззвание в газете «Новое дело» от 20 января, обращенное к председателю Следственного комитета РФ, президенту РД, министрам культуры РФ и РД, подписанное людьми, как здравствующими: Заремой Дадаевой, директором музея Махачкалы, Хаджи-Мурадом Доного, профессором ДГУ, Рабаданом Магомедовым, генеральным директором ООО НПЦ «ДАРС», Патимат Тахнаевой, научным сотрудником Института востоковедения РАН, Дибир-Али Хазамовым, генеральным директором ООО «ДИНЭМ», Марко Шахбановым, главным редактором газеты «Новое дело», так и ныне покойным Хаджимурадом Камаловым, директором Издательства ОАО «Свобода Слова» (думаю, что элементарные этические соображения диктовали необходимость заключить в траурную рамку имя X. Камалова).

Письмо проникнуто состраданием к положению музейного дела в республике, праведным гневом в адрес кадровой политики правительства и пафосом обличительства лично в мой адрес как директора ДГОМ им. А. Тахо-Годи. Меня обвиняют в незаконных действиях, которые «невозможно перечислить», в отсутствии научно-исследовательской работы «в классическом понимании этого слова». Письмо также призывает спасти представителей науки и культуры от «хаппалаевщины».

Патриотизм и любовь к культуре, умение выступить в ее защиту — качества, которым я отдаю должное, этими принципами руководствуется и коллектив, которым я руковожу, руководствуется правительство, определяя кадровую политику. Но между истинным желанием защитить музей и спекуляциями на его финансовых трудностях, ложью, клеветой и оскорблениями есть разница. Надеюсь, что в судебной инстанции я услышу вместо лозунгов и призывов факты и доказательства, а сейчас я воспользуюсь своим правом на ответ.

Обвинения в мой адрес не содержат фактов о моей деятельности, к которой я приступила в 2002 году. Борьба за правое дело у авторов началась еще до моего назначения на должность руководителя музея. Авторы приводят выдержки из своего письма от 02.07.1998 в адрес Председателя Госсовета Магомедова М.М. и других ответственных лиц: «...преступная халатность администрации привела к потере редчайших ковров (заражены и съедены молью); имеет место подмена ковров и кайтагской вышивки; ... разворована библиотека, нет учета редких книг. За все незаконные действия никто не несет ответственности, а напротив, незаконность поощряется Министерством». По сути, авторы обвиняют руководство республики и правительство в пособничестве преступным действиям, в то время как материалы многочисленных проверок это опровергают, они открыты для всех: это и материалы проверок республиканской прокуратуры, Пробирной палаты (2004, 2006, 2008 гг.), комиссии Росохранкультуры (Махачкала, Ростов, Москва — 2007, 2008 г.), Счетной палаты РД (2009 г.) и др. Мы готовы принять новые комиссии и во имя справедливости, и во имя удовлетворения амбиций лиц, желающих продемонстрировать всей республике свою экспертную и патриотическую значимость. Авторы отмечают, что это письмо были готовы подписать многие представители науки и культуры, но они не верят, что республиканские власти способны исправить ситуацию в музее, спасти от «хаппалаевщины». Сомневаюсь в существовании столь пугливых безымянных деятелей культуры и науки.

Открытое письмо делится на обвинительную часть клеветнического характера и часть, в которой даны предложения по усовершенствованию работы. Поскольку в первой части фактов нет, остановлюсь на второй. Научная и издательская работа, в отсутствии которой нас упрекают, проводится, но улучшать ее всегда можно и нужно, и это требование можно предъявить любому работающему органу, структуре, ведомству. Проведение масштабных конференций — звено работы, которое требует и иных масштабов финансирования. Надеюсь, бюджетная политика в этой области будет скорректирована правительством, но даже и в этих условиях музей проводит более чем весомую работу: организация и проведение выставок, публикации специалистов в различных изданиях, выпуск монографий научных работников музея и др. В соответствии с Уставом работа музея включает двадцать восемь видов деятельности помимо тех двух, о которых идет речь в письме. Только за последние годы открыто тринадцать филиалов музея. ГБУ ДГОМ — самый крупный очаг культуры на Северном Кавказе, его фонды насчитывают более 157000 экспонатов, за хранение каждого из которых отвечает конкретное лицо, в силу чего никаких проблем с выявлением утраты экспоната и лиц, ответственных за него, нет. В республике для проведения научной работы существуют специализированные научные учреждения, подготовлена целая армия кандидатов наук, специалистов. Отмечу, что работа музея и моя лично только в последние годы была отмечена наградами президента страны Дмитрия Медведева (2010 г.), Министерства культуры РФ (2009 г., 2010 г.), правительства республики (2008 г.) и др. Вряд ли здесь целесообразно давать отчет о работе музея, деятельность которого по-настоящему не интересна авторам, которые ни разу не удосужились встретиться с руководством музея.

Соглашусь с предложением о более активной работе музея по поиску грантовых средств. Опыт получения грантов у музея есть, но музей не всегда может воспользоваться результатами участия (к примеру, конкурс Благотворительного фонда Потанина предлагает победителю направление на стажировку в Великобританию, но все остальные расходы осуществляются за свой счет).

Для того чтобы говорить о музее, надо знать его работу, жить его жизнью. Жаль, что ни с сотрудниками музея, ни со мной не встречались носители незнакомых мне фамилий Д.А. Хазамов, Р. Магомедов. X. Доного, или Коркмасов по своей первой фамилии.

Зарема Дадаева возглавляет музей, хранящий память о русских учителях, расположенный рядом с памятником людям этой выдающейся профессии. Что же заставляет ее и других авторов письма с пренебрежением высказываться о праве учителя на карьерный рост? Разве не учительская профессия лежит у истоков трудового пути известных руководителей республики в прошлом: Магомедова М.М., Алиева М.Г., да и многих других не менее достойных людей? Как опыт работы учителем, кстати, отмеченный государственными наградами, негативно сказывается на имидже республики, как считают авторы письма? Послы Канады, Индии, Турции, с которыми я имела честь беседовать на английском языке, выразили противоположное мнение. Моя базовая специальность дает мне возможность достойно представлять республику на любом международном уровне и формировать представление о дагестанцах как европейски образованных людях.

Коллектив музея, и не только коллектив, выражает свое возмущение попытками бросить тень на личность покойного генерального директора музея Хаппалаева Р.Ю., благодаря глубоким научным знаниям и организаторским способностям которого ДГОМ стал ведущим культурно-просветительским учреждением Северного Кавказа. Я, как и Салихат Гамзатова, храню традиции бережного руководства музеем, формируя династии деятелей культуры.

«В дерево, которое не дает плодов, камни не бросают», — так ответил Юсуп Хаппалаев на подобные нападки. Непродуманные, безответственные слова не достигают своей цели, даже если они очень громко сказаны.

Джарият Хаппалаева, генеральный директор Дагестанского государственного объединенного исторического и архитектурного музея им. А. Тахо-Годи

Новое Дело Выпуск № 5 (1044)10 Февраля 2012

***

ПЛОДЫ ТОЖЕ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

В прошлом номере «НД» мы дали возможность генеральному директору Дагестанского государственного объединенного исторического и архитектурного музея имени А. Тахо-Годи Джарият Хаппалаевой реализовать ее право на ответ и возразить на открытое письмо «Спасите музей!», опубликованное в №2 от 20 января 2012 года. В продолжение темы группа авторов, подписавших открытое письмо, в свою очередь отвечает на обвинения в их адрес, содержащиеся в выступлении Хаппалаевой.

Борьба за правое дело у авторов открытого письма на самом деле началась с публикации в общественно-политическом еженедельнике «Черновик» статьи Хаджимурада Камалова и Патимат Тахнаевой «Неменяющийся музей в меняющемся мире» от 29 апреля 2011 г. До назначения Джарият Хаппалаевой руководителем музея эту должность занимал ее муж Рамазан Хаппалаев, отсюда и производная лексема «хаппалаевщина», при этом авторы совершенно не имели в виду «знаменитый на весь Дагестан род народного поэта».

Мы располагаем документом, подлинником письма сотрудников музея от 2 июля 1998 г., адресованного Председателю Госсовета РД Магомедали Магомедову, министру МВД РД Адильгерею Магомедтагирову, министру МВД РФ Сергею Степашину, министру культуры РД Наиде Абдулгамидовой, который и цитируем: «...преступная халатность администрации привела к потере редчайших ковров (заражены и съедены молью); имеет место подмена ковров и кайтагской вышивки; (...) разворована библиотека, нет учета редких книг. За все незаконные действия никто не несет ответственности, а напротив, незаконность поощряется министерством». Джарият Хаппалаева передергивает, когда пишет, что авторы открытого обращения «Спасите музей!» обвиняют «руководство республики и правительство в пособничестве преступным действиям». На самом деле авторы лишь цитируют письмо сотрудников музея ДГОИМ, а не обвиняют руководство республики. Разница, согласитесь, существенная. Письмо же было процитировано с целью показать, что нездоровая ситуация в музее сложилась еще до прихода к руководству Джарият Хаппалаевой.

Очень трудно пройти мимо цитаты: «Коллектив музея, и не только коллектив, выражает свое возмущение попытками бросить тень на личность покойного генерального директора музея Хаппалаева Р.Ю.». Заметим, сотрудники музея в своем письме от 02.07.1998 г. обращались в высокие инстанции с просьбой «оказать содействие и помочь нам защитить себя и национальное достояние республики» и жалобами на «преследование со стороны гендиректора».

Мы не будем затрагивать тему безопасности и сохранности музейных коллекций, это не в официальной компетенции авторов открытого письма. Вместе с тем нас не удивляет, что материалы всех уже прошедших в ДГОИМе проверок комиссий оказались на высоте. Только на примере деятельности ЭФЗК (экспертной фондово-закупочной комиссии) музея можно объяснить, каким образом достигаются подобные результаты: возглавляется ЭФЗК директором музея или главным хранителем, остальные члены комиссии являются исключительно «людьми директора». Не нужно быть глубоко проницательным человеком, чтобы понять, что на этом, по сути, вся прозрачность деятельности ЭФЗК заканчивается. Если иметь в виду, что комиссия сама производит экспертные работы по оценке стоимости предметов в случае их приобретения, то можно понять и то, что документация будет в идеальном порядке…

Критикуя в своем открытом письме прецедент, утвердивший «бывшего учителя средней школы» руководителем республиканского музея, авторы, уверяем, не подозревали, что тем самым посягали на «право учителя на карьерный рост». А если бы покойный супруг Хаппалаевой являлся директором мясного комбината, здесь тоже возымело бы место «право учителя на карьерный рост»?

Немало позабавила ссылка Джарият Хаппалаевой на «армию кандидатов наук, специалистов», для которых в республике существуют «специализированные научные учреждения». Но чем занимаются штатные научные сотрудники возглавляемого ею ДГОИМа? Научно-исследовательская работа — одна из основных профессиональных обязанностей научных сотрудников музея и должна проводиться по научным темам, ориентированным на возможность их дальнейшего использования в музейной работе. Мы не будем удивлены, если вами будут представлены прекрасные образцы «отчетов» научных сотрудников. Для нас одним из самых убедительных и наглядных примеров того, как игнорируется научно-исследовательская работа в музее, останется постоянная экспозиция «Дагестан на фронтах первой мировой войны». Мы писали о ней в статье «Неменяющийся музей…», неслучайно вы так поспешили разобрать ее сразу же после нашей публикации.

В музее должен работать Ученый совет, координирующий ее научную деятельность. Под ее эгидой должны проводиться на базе музея научно-практические конференции, чтения, семинары, лекции, круглые столы и пр., организовываться просветительские, образовательные семинаров, детские образовательные программы. Даже половины всего этого и в помине нет. Низкий уровень ведения научно-исследовательской работы музея, точнее — отсутствие полноценной научно-исследовательской работы, объясняется отсутствием в ДГОМе Ученого совета музея.

Очевидно, что «результаты» специфической научно-исследовательской деятельности ДГОМа отражаются не только в экспозициях, но и всей остальной ее деятельности. В частности, изданный юбилейный альбом к 85-летию ДГОМа «Из глубины веков», многостраничный и красочный, вызывает не столько удивление по его безграмотному тексту (особенно подписи к фотографиям) и полиграфическому исполнению, сколько щемящую жалость к прекрасному, по сути, музею, который так жалко и убого представлен на его страницах.

Каждая музейная выставка должна сопровождаться соответствующей печатной продукцией к ней (каталог, буклет, экспликация (научная статья, текст-концепт выставки), афиша, приглашение), к которой в ДГОМе относятся, мягко говоря, спустя рукава. К примеру, буклет «Дагестанские национальные костюмы из фондов ДГОМ» (на самом деле в нем представлены только женские костюмы) издан без выходных данных, без указания автора текста; по его страницам произвольно разбросаны фотографии женских головных уборов, неподписанные. Ляпы этого буклета далеко не случайны и досадные ошибки как еще одно доказательство отсутствия подлинной научно-исследовательской работы музея. За последние 10 лет в ДГОМе не издан ни один каталог коллекций ДГОМа.

У всех музеев есть традиционные функции: хранить, реставрировать, изучать и демонстрировать посетителям культурное наследие. Однако в сознании современного образованного общества музей давно трансформировался из места, где демонстрируются различные экспонаты, в место проведения интеллектуального досуга. Необходимо понимание, что наличие самих по себе предметов истории и искусства недостаточно (даже в количестве 157000 экспонатов), чтобы привлекать посетителей, надо их удивлять и показывать что-то новое — произведениями синтеза экспозиционного искусства и науки, именно они отличают музей от архива или склада. Между тем ряд постоянных экспозиций ДГОМа представлен фотостендами на уровне сельского клуба, а экспозиции по природе, животному миру, флоре и фауне Дагестана, давно устаревшие, не выдерживают никакой критики в силу их убогости и обветшалости экспонатов.

Сайт ДГОМа dagmuseum.ru/museum не работает и не отвечает своему функциональному предназначению. Рубрика «Коллекции» (лицо сайта) представлена подборкой фотографий без сопроводительного текста. Подписи к фотографиям (этикетаж) демонстрируют непрофессиональную атрибутацию, к тому же сопровождаемую грубейшими орфографическими ошибками. К примеру (стиль и орфография сохранены), подписи к фотографиям коллекции по металлу: «Кувшин-водонос -Мучал- с.кубачи», «Светец. Аварцы», «Ведро -Сатыл-», «Светильник. Медь», «Светильник-чираг. 19 в. Бронза», «Кумган. Дагестан»; коллекция по кайтагской вышивке представлена неподписанными фотографиями, без какого-либо сопроводительного текста; коллекция по керамике: «Блюдо. Дербен», «Блюдо. Юж.Даг. 19 в.», «Блюдо. Иран», «Кружка. Сулевкент», «Сосуд -Кам-. Сулевкент.»; коллекция по оружию: «Кинжал-кама. Даг. 19в. Сталь, дерево, металл, слоновая кость, золотая насечка», «инжал-кама. Дагестан, 19в.», «Кинжал-кама. дагестан. 19в.» и т.д. На сайте руководителя, кстати, владеющего английским языком, отсутствуют тексты и подписи на английском языке.

Сегодня каждый музей стоит перед необходимостью постоянного поиска путей оптимизации организации музейной работы, поисков дополнительных источников финансирования, этот вид деятельности принято определять как музейный маркетинг. Но руководителю ДГОИМа проще и привычнее ссылаться на недостаточное бюджетное финансирование, а нас – упрекнуть в спекулировании финансовыми трудностями. По поводу другого упрека в адрес авторов открытого письма, которые «ни разу не удосужились встретиться с руководством музея», считаем, что эта встреча изначально была лишена всякого смысла, поскольку проблема состоит не в отдельных частных случаях или недочетах в деятельности музея, а в том, что музеем руководит далекое от специфической музейной работы лицо.

«В дерево, которое не дает плодов, никто не бросает камней»? Этот довольно популярный афоризм на самом деле принадлежит известному персидскому поэту-моралисту Саади. Ну а если по сути, Джарият Нажмудиновна, камни действительно бросают в деревья с плодами. Только вот плоды тоже бывают разные.

Зарема Дадаева, Хаджи-Мурад Доного, Рабадан Магомедов, Патимат Тахнаева, Дибир-Али Хазамов, Марко Шахбанов

Новое Дело. Выпуск № 6 (1045) 20 Февраля 2012

« Список статей выбранной рубрики

« Список рубрик