[опубликовано 6 Сентября 2019]

Мисрихан Маммаев

О происхождении кубачинцев в отечественной и зарубежной историко-этнографической литературе XVIII-XX вв. написано намного больше, чем о других народах Дагестана, вместе взятых. Начиная с XVIII в. кубачинцы стали привлекать к себе особое внимание многих русских и западноевропейских ученых и путешественников, которые высказывали самые различные предположения относительно их происхождения и истоков их художественной культуры. Вплоть до наших дней исследователи продолжают строить догадки о происхождении жителей сел. Кубачи и их искусства.

Причины столь пристального внимания исследователей и путешественников к вопросам происхождения кубачинцев кроются в своеобразии их материальной и духовной культуры, традиционного быта, высокоразвитого искусства, в особенности языка и т.д.

Впервые этот вопрос рассматривался полковником Г.Гербером, участником Персидского похода Петра I, в 1722-1729 гг. служившим в Прикаспийских областях Кавказа. В работе «Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря» он приводит предание о европейском, точнее, генуэзском происхождении кубачинцев. И.Г.Гербер пишет, что кубачинцы сами называют себя франками и считают, что их предки по каким-то обстоятельствам много столетий тому назад переселились на нынешнее месторасположение — в сел. Кубачи. Сослуживец И.Г. Гербера подполковник фон Лукей утверждал, что «прадеды их (кубачинцев. — М.М.) в старинные времена выехали из немецких краев».

Легенду об иноземном происхождении кубачинцев приводит и Я.А.Маркович, в 1725-1727 гг. находившийся на военной службе в Дагестане. В своем дневнике он кратко пишет об «особливой великой деревне Кубиче: тамошние жители считают себя иноземцами. По их древнему преданию, некий властелин южной части Дагестана выписал колонию франкских оружейников и поселил их в Дербенте. Впоследствии они ушли в горы и обосновались на месте нынешнего сел. Кубачи.»

Во второй половине XVIII в. молва о европейском происхождении кубачинцев получила довольно широкое распространение. Она дошла и до моравских (чешских) братьев (членов религиозной общины), поселенных императрицей Екатериной II в Сарептской колонии в Саратовской губернии. Чтобы выяснить, не являются ли кубачинцы их соотечественниками христианами — моравскими братьями, оказавшимися, согласно догадкам акад. И.А.Гильденштедта, в кавказских горах вследствие постоянных гонений властей против них за религиозные и политические убеждения, а затем разгрома общин чешских братьев и изгнания из Чехии и Моравии их членов, из Сарепты в сел. Кубачи была снаряжена специальная миссия в составе двух братьев — Грабша и Груля. В начале марта 1782 г, они прибыли в Кубачи. Оба миссионера на месте убедились, что кубачинцы являются мусульманами, а не христианами. О своем происхождении жители села не смогли сообщить им каких-либо удовлетворительных сведений; утверждали только, что предки их были христиане, но уже прошло более 300 лет, как они приняли ислам.

Академик Г.Ф.Миллер (1705-1783) в кубачинцах, говорящих, как он полагал, совсем особенным языком, видел потомков древних алан. Этой точки зрения придерживался и выдающийся историк, автор двенадцатитомного сочинения «История государства Российского» Н.М.Карамзин (1766-1826).
Акад. И.А.Гильденштедт (1741-1781), врач и естествоиспытатель, побывавший в 1770 г. в Дагестане, отмечал, что, по мнению историков, кубачинцы происходят от генуэзцов. Акад. П.С.Паллас (1741-1811) подверг сомнению широко бытовавшее в то время мнение о европейском происхождении жителей Кубачи. «Предполагалось, — отмечал он, — что жители города Кубеша происходят от франков (может быть, от генуэзцов и венецианцев). Однако я сам встретил одного кубачинца и записал от него некоторое количество слов на кубачинском языке. Из этих слов ясно, что кубачинский язык имеет общность с языками акушинцев (т.е. даргинцев. -М.М.) и отчасти казикумухцев», — ошибочно добавляет он в конце.

Я.Рейнеггес (1744-1793) в работе, посвященной историко-топографическому описанию Кавказа, отмечает, что «кубачинцы причисляются к древнейшим кавказским жителям. Язык их не имеет никакого сходства с языками народов Европы. Но этот же язык прочим народам Кавказа также не известен… Золотая и серебряная работа кубачинцев подобна карлсбадской аугсбургской*», — утверждал Я. Рейнеггес.

Польский граф, почетный член Российской академии наук Ян Потоцкий (1761-1815) совершивший в 1798 г. путешествие по Кавказу полагал, что кубачинцы — народ не чуждый Кавказу. По языку он считал их лезгинами, т.е. дагестанцами. А что касается художественного ремесла кубачинцев, то он допускал, что оно могло быть занесено пришлыми генуэзцами. Полковник А.И.Ахвердов, в 1801-1804 гг. состоявший комендантом Кизлярской крепости, повторял известные до него вымыслы о европейском происхождении кубачинцев, а в их языке он находил сходство с немецким языком. Мнение ученых и путешественников о франкском происхождении кубачинцев подверг критике СМ.Броневский (1763-1830), офицер, состоявший на военной службе в Тифлисе. Он писал, что нельзя считать кубачинцев выходцами из Европы лишь на том основании, что их предки были христианами; разного рода вымыслы и догадки, заимствованные из необоснованных слухов, охотно поддерживаемые, раздуваемые путешественниками и учеными, рассчитаны на читателей, проявляющих повышенный интерес ко всякого рода странному и чудесному, все это наносит вред научному познанию.

Свою лепту в необоснованную версию о европейском происхождении кубачинцев внес и Г. Бракель, подполковник, служивший в первой половине XIX века в Дагестане. Он приводит легенду (рассказанную еще акад. П.С. Паласу в бытность его на Кавказе в 1793-1794 гг.), будто бы кубачинцы (сколько их, не указано), отправившиеся в хадж в Мекку, встретили случайно в Константинополе (современный Стамбул) венецианских матросов и свободно говорили с ними на своем итальяно-кубачинском языке.

Академик Х.Д. Френ (1782-1851), известный востоковед, филолог-арабист и историк, составивший первый ценный научный свод сведений письменных и литературных источников о сел. Кубачи и его жителях, вымыслы, приводимые Г. Бракелем, назвал ничтожной сказкой. Он отрицал генуэзское или венецианское происхождение кубачинцев, но считал справедливым предположение ученых и путешественников о европейском происхождении кубачинцев, полагая при этом, что переселение их на Кавказ совершилось в весьма древние времена, так как письменные источники упоминают о них в связи с историческими событиями VI в. н.э.

Широко распространенной версии европейского, а именно греческого и генуэзского происхождения кубачинцев придерживался выдающийся азербайджанский историк и поэт А.-К. Бакиханов (1794-1846). Германское происхождение кубачинцев отстаивал служивший на Кавказе В. Швецов: кубачинцы «считают себя выходцами из Аугсбурга… В разговоре этого племени сохранились еще некоторые немецкие слова».

Русский востоковед, филолог и историк акад. Б.А. Дорн (1805-1881), посетивший в 1861 г. Кубачи с научной целью, приводит широко распространенную в то время легенду о происхождении кубачинцев: один из правителей южного Дагестана еще до прихода сюда арабов выписал себе из Рума (Греции, вообще Западной Европы) колонию оружейных мастеров и поселил ее возле Дербента. Однажды у колонистов пропал красный бык. После долгих поисков его нашли в горах, на месте нынешнего расположения сел. Кубачи и привели домой. На второй и третий день исчезновение и водворение быка обратно повторилось, причем, каждый раз упрямое животное находили все на том же месте, где ныне находится Кубачи. Это было воспринято за небесное предзнаменование, и колонисты пересилились на место нахождения быка. Эту легенду с разницей в некоторых деталях приводят также в своих работах член Русского географического общества генерал А.В. Комаров, побывавший в 1881 г. в Кубачи, известный географ, археолог и этнограф акад. Д.П. Анучин, археолог граф А.С. Уваров, антрополог П.Ф. Свидерский и другие.

Версию о происхождении кубачинцев от древних кавказских албанов выдвинул посетивший в 80-х годах XIX в. сел Кубачи генерал Р.Ф. Эркет (1830-1900), командир одной из пехотных дивизий на Кавказе.

М. Алиханов-Аварский (1846-1907), сын одного из наибов имама Шамиля, ставший затем офицером русской армии, в комментариях к исторической хронике «Тарихи Дербенд-наме» считал кубачинцев потомками генуэзских выходцев, но полагал, что вопрос о происхождении жителей сел. Кубачи еще не решен. Выдающийся востоковед акад. В. В. Бартольд (1869-1930) предполагал, что «народ зирихгеран может быть иранского происхождения…, потомками которого считают кубачинцев».

Окружной врач Кайтаго-Табасаранского округа П.Ф. Свидерский, он же антрополог, побывавший в конце XIX в. в сел. Кубачи, был убежден, что кубачинцы действительно являются выходцами из Западной Европы. Он считал, что в тех антропологических данных, которые он собрал в сел. Кубачи, «можно найти красноречивые данные в пользу мнения о происхождении этой народности из великой семьи европейских народов, а именно из романской ее ветви». П.Ф. Свидерского подверг острой критике немецкий языковед и этнограф А.М. Дирр (1867-1930), который выяснил, что в языке кубачинцев «нет ни малейших признаков европейского происхождения, по типу они такие же франки, как все почти кавказцы».

Видный дагестанский ученый и поэт Г.-Э. Акадари (1834-1910), не соглашаясь с мнением о том, что кубачинцы — народ, пришедший из Франции, высказывался в том смысле, что жители сел Кубачи являются поселившимися здесь «группами неизвестного происхождения».

Советский языковед проф. Л.И. Жирков (1885-1963) допускал возможным сблизить самоназвание кубачинцев угьбуг с племенным названием албан, а кубачинский язык считал особым, самостоятельным языком.

Акад. И.А. Орбели (1887-1961), изучавший знаменитые средневековые кубачинские каменные рельефы и бронзовые котлы, в кубачинцах видел потомков одного из албанских племен, ушедших в древности из Закавказья в более защищенные от захватчиков горные области Кавказской Албалии — Кубачино-даргинское нагорье. Он полагал, что в самоназвании кубачинцев угьбуг сохранилось название своей страны Албании. Историк, членнкорр. АН СССР, проф. К.В. Тревер (1892-1974), разделяя эту точку зрения, предполагала, что не только в самоназвании кубачинцев сохранился термин «албан» в местном его произношении, но и своеобразный язык жителей аула восходит к албанскому языку.

В 1994 г. историк И.Г. Семенов реанимировал старую легенду о происхождении кубачинцев, выдвинув версию о принадлежности их предков к гуннам. В книге «История стран и народов Западного Прикаспия», изданной в Казани, он пишет, что предки кубачинцев первоначально жили в гуннском городе Варачане, отождествляемом с исследованным в 1960-1964 гг. дагестанскими археологами Урцекинским городищем, находящимся в 12 км западнее Избербаша. По мнению И.Г. Семенова, после разрушения арабами Варачана в начале VIII в. зирихгеранцы — предки современных кубачинцев — «переселились из приморья в неприступную гористую местность на месте современного сел. Кубачи».

В подлинно научное решение вопроса о происхождении кубачинцев большой вклад внес выдающийся этнограф-кавказовед Е. М. Шиллинг (1892-1953). В капитальной монографии «Кубачинцы и их культура» (М. — Л., 1949) на основе глубокого изучения материальной и духовной культуры, быта и общественного строя и т.д. он установил, что «кубачинцы представляют собой по существу группу или часть крупного дагестанского народа даргинцев».

Шиллинг справедливо писал, что «легенды самих кубачинцев и их соседей и домыслы Гербера, Бракеля, а вслед за ними и многих других о «франкском» (европейском) происхождении кубачинцев реальных оснований за собои не имеют». Вывод этот имел большое научное значение для дальнейшего изучения истории культуры и искусства кубачинцев, а также в углубленном исследовании вопроса их этногенеза.

Ценным вкладом не только в кавказское языкознание, но и в освещение проблемы происхождения кубачинцев является монография А. Магометова «Куба минский язык» (Тбилиси, 1963). Основательно изучив кубачинс-кий диалект даргинского языка (заглавие книги говорит о «ку4 бачинском языке», следуя’ут-^ вердившейся в науке традиции), автор приходит к обоснованное му выводу о том, что «лингвир-тические данные не позволяют? отрывать кубачинцев от других даргинцев. Кубачинцы по языку — это даргинцы (но никак не «франки» или генуэзцы) и вместе с ними составляют одну народность в общей семье генетически родственных дагестанских народностей».

Существенный вклад в освещение проблемы происхождения кубачинцев и всех народов Дагестана в целом внес проф. P.M. Магомедов, первым из исследователей поставивший эту проблему на научную основу. В его работах подчеркивается, что этногенез дагестанских народов нельзя рассматривать в отрыве от тех этногенетических процессов, которые происходили на всем Кавказе. Строго научный подход в решении вопросов этногенеза требует комплексного использования данных разных научных дисциплин — археологии, этнографии, антропологии, письменных источников, фольклора, языкознания и т.д. Весомый вклад в разработку разных аспектов этногенеза дагестанских народов внесли и другие дагестанские ученые-археологи, антропологи, этнографы, историки, лингвисты и представители других наук.

Всякого рода легенды и вымыслы о европейском происхождении кубачинцев не выдержали испытания временем. Ныне становится совершенно очевидным, что кубачинцы — не пришлые, а коренные, автохтонные жители Дагестана. Данные археологии, антропологии, этнографии, истории, языкознания и т.д. свидетельствуют о том, что этногенез кубачинцев тесно и непосредственно связан с происхождением даргинцев и других народов Дагестана, сложившихся в результате очень длительного исторического становления и развития, благодаря сложным этническим, экономическим и, возможно, каким-то миграционным процессам, хозяйственным и культурным взаимосвязям и т.д.

Подлинно научная разработка вопросов происхождения кубачинцев и других народов и этнических групп Дагестана приобретает особую остроту и актуальность в современных условиях, когда имеет место вульгаризация и фальсификация проблем этнической истории северокавказских, в том числе и дагестанских, народов, выразившиеся в появлении и широком распространении всякого рода псевдонаучных теорий и «открытий», направленных на чрезмерное приукрашивание и преувеличение исторической роли предков своих народов, их родства с прославленными народами древности (шумерами, египтянами, скифами, древними иранцами и т.д.), на «доказательство» превосходства своего народа над другими, высокого уровня развития его культуры и цивилизованности. Негативные процессы в изучении проблем этнической истории наносят большой вред не только исторической науке, призванной правдиво и объективно освещать прошлое того или иного народа, но и межэтническим взаимоотношениям в таком сложном полиэтническом регионе России, как Северный Кавказ, в особенности же Республика Дагестан.