[опубликовано 15 Декабря 2008]

Баджэ ГукIыпс

К началу Первой мировой войны 1914–1918 гг. царская Россия располагала одной из крупнейших по численности армий. Однако тотальный характер войны, масштабность боевых операций и тяжелые боевые потери на фронтах вынуждали правительство искать новые источники пополнения вооруженных сил. Одним из таких резервов оказались горцы Северного Кавказа, которые в мирное время были освобождены от воинской повинности. 

В соответствии с «Положением о частях, формируемых из горцев Кавказа на время настоящих военных действий» от 6 августа 1914 г., была сформирована Кавказская Туземная конная дивизия. В российской армии она получила широкую известность под названием «Дикой дивизии».
Первоначально предполагалось создание дивизии, куда входили бы пять конных полков и один пеший батальон, состоящие из туземцев Кавказа. Предусматривалось, что полки будут формироваться в соответствии со штатом № 21 управления казачьей дивизии от 16 июля 1914 года. Основная разница состояла в том, что кадры дивизии, за исключением офицеров и урядников, не были регулярными и набирались по национальному признаку: Чеченский полк должен был состоять из чеченцев и ингушей; Черкесский полк – из черкесов и абхазцев; Кабардинский – из населения Большой и Малой Кабарды; Татарский – из татарских племен Бакинской и Елисаветпольской губерний; 2-й Дагестанский конный полк – из лезгинских племен Дагестана. Аджарский пеший батальон предполагалось создать из аджарских племен Батумской области. Необходимость формирования подобного воинского подразделения мотивировалась несколькими факторами:

1. Желанием царского руководства вовлечь горцев Кавказа в общероссийские общественные процессы, продемонстрировав неразрывную связь Кавказа с Россией;
2. Удалением с Кавказа на время войны «наиболее беспокойных элементов», среди которых, по мнению некоторых российских военачальников, могла бы иметь успех «опасная туркофильская пропаганда».
3. Несомненно, учитывались и воинственные традиции, характерные для кавказских народов.
В окончательном варианте дивизия состояла из трех бригад, в каждую из которых входило по два полка: 1-я бригада – Кабардинский и второй Дагестанский конные полки; 2-я бригада – Чеченский и Татарский конные полки; 3-я бригада – Черкесский и Ингушский конные полки. Кроме трех бригад в дивизию входили и 2-й конно-горный дивизион и конно-подрывной отряд. Аджарский пеший батальон остался на Кавказе, для выполнения пограничных функций. Возглавил дивизию родной брат царя Николая II Великий князь Михаил Александрович, что свидетельствовало об ее элитарности. Подразделение было иррегулярным, поэтому после окончания боевых действий дивизия должна была быть расформирована.

Кавказская Туземная конная дивизия не была первым экспериментом по созданию элитарного подразделения из горцев Кавказа. Во времена русско-японской войны 1904–1905 гг. на стороне России действовала Кавказская Туземная конная бригада, которая и является своего рода предтечей знаменитой «Дикой дивизии»: «…Главнейшие основания особого положения о частях, формируемых из туземцев Кавказа на время настоящих военных действий, полагалось бы установить аналогичные тем, кои были приняты в Положении о Кавказской Туземной конной бригаде, формировавшейся для участия в минувшей войне с Японией…».
На протяжении Первой мировой войны дивизия участвовала в боевых действиях против врага на Юго-Западном и Румынском фронтах, отличилась во многих операциях, в том числе и в знаменитом Брусиловском прорыве 1916 г. Положение в Кавказской Туземной конной дивизии после Февральской революции практически не изменилось. Всадники даже не подозревали о том, что в стране сменилась власть, царь отрекся от престола, что служат они теперь Временному правительству.

В 1917 г. несмотря на то что составляющая кавалерии в составе российской армии неуклонно снижалась, было принято решение о переформировании дивизии в более крупное кавалерийское подразделение – Кавказский Туземный конный корпус. Можно даже сказать, что подобное расширение – это свидетельство выдающихся боевых качеств горцев Кавказа, особенно выделявшихся боеспособностью и дисциплиной на фоне процессов развала и деградации, охвативших всю армию. Далеко не каждое подразделение российской кавалерии могло «похвастаться» 18 конными атаками в течение года.

После Февральской революции, в условиях, «когда каждый приказ командования обсуждался сутками на полковых митингах, когда целые дивизии отходили, а люди разбегались», в условиях, когда Временное Правительство не имело реальных рычагов управления, Россия оказалась перед угрозой полного военного поражения и даже потери суверенитета. Необходимы были решительные меры для исправления ситуации. Подобное положение дел не могло долго устраивать большинство политических сил в стране – Россия стремительно двигалась к диктатуре.
Альтернативой диктатуре пролетариата, которая установилась после большевистского переворота в октябре 1917 года могла бы стать, на наш взгляд, только военная диктатура. Подобное утверждение может быть обосновано тем, что именно военные обладали достаточными на тот момент возможностями для реализации планов по насильственному захвату власти. После Февральской революции офицерский состав армии оказался в униженном положении, по сравнению с дореволюционным. Это давало ему дополнительные мотивации для решительных действий.

Олицетворением установления военной диктатуры в России стала неудачная попытка военного мятежа в конце августа 1917 года, предпринятая военными под командованием Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова. На момент начала мятежа командир Кавказской Туземной конной дивизии генерал-лейтенант князь Багратион, получил 22 августа 1917 года от Верховного Главнокомандующего телеграмму с предписанием поступить в распоряжение командира 3-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Крымова. Далее последовали инструкции непосредственно от генерала Крымова. Дивизии предписывалось вступить в Петроград и занять определенный район города, куда входили Московская, Литейная, Александро-Невская и Рождественская части. На дивизию возлагались следующие задачи, сформулированные генералом Крымовым в телеграмме от 25 августа 1917 г.:

а) разоружить все войска (кроме училищ) Петроградского гарнизона и всех рабочих заводов и фабрик указанного выше района;
б) выставить караулы и организовать ночное и дневное патрулирование района;
в) усмирить все попытки беспорядков и неповиновения. При этом разрешалось применять оружие;
г) установить охрану тюрем и арестных домов;
д) занять железнодорожные вокзалы, расположенные в указанном районе.

Багратион назначался комендантом этого района Петрограда и должен был подчиняться только приказам Корнилова и Крымова. Мятежники столкнулись с бойкотом железнодорожников, отказывавшихся осуществлять перевозки эшелонов с войсками в Петроград. Кроме того, железнодорожные пути оказались разобранными в нескольких местах. Кавказская Туземная конная дивизия оказалась заблокированной на станции Дно. Ее 3-я бригада – Ингушский и Черкесский полки, была выдвинута в авангард, но из-за разобранных путей остановилась на станции Вырица. Проследовав далее в сторону Петрограда, бригада остановилась у станции Семрино, где ее продвижение и было окончательно остановлено. Полки ожидали приказа о дальнейших действиях, которого так и не последовало. Навстречу бригаде были выдвинуты революционные войска. Однако любое упоминание о приближении «диких» производило одинаковую реакцию на всех солдат – они снимались с позиций и убегали. Тем не менее, командир бригады князь Гагарин не мог продолжать продвижение силами всего двух полков, чтобы не попасть в окружение.

Временное Правительство срочно отправило агитаторов из числа членов Всероссийского мусульманского совета, во главе с председателем. Офицеры бригады, первоначально не допустили общения агитаторов с всадниками. Делегации Всероссийского мусульманского совета раз за разом отправлялись в расположение 3-й бригады Туземной дивизии, вступая в контакт с офицерами и всадниками. Они попытались объяснить всадникам, что те не имеют права участвовать в подавлении свободы русского народа, что это – внутреннее дело русских. Дело же кавказцев – воевать с внешним врагом.
Командный состав бригады твердо пообещал парламентерам, что сделает все для того, чтобы полки дивизии не приняли участия в гражданской войне. Во всяком случае они обещали предоставить право первыми войти в Петроград русским частям.

Больше всего возмущала революционно настроенные массы сама возможность подавления революции силами инородцев, которые даже представления не имели о том, что могли стать «могильщиками» свободы русского народа. Участие горцев Кавказа в корниловском мятеже, очевидно, обусловило последующее негативное отношение Советской власти к большинству народов Северного Кавказа, многие из них были подвергнуты репрессиям.

В качестве причин, обусловивших провал попытки захвата власти, в первую очередь следует отметить неподготовленность мятежа военным руководством. Целый ряд аспектов не был учтен мятежниками. Например, огромное значение имела победа в войне информационной, которую корниловцы однозначно проиграли. Их противники контролировали телефонную, телеграфную связь, средства массовой информации. В этих условиях мятежники могли бы рассчитывать только на значительный перевес в силе, но и этого у них не было тоже. Не была соблюдена достаточная конспирация своих действий: Корнилов объявил о начале переворота, даже не сконцентрировав предварительно и не подтянув войска к Петрограду. На острие корниловского наступления оказалась только 3-я бригада Кавказской Туземной конной дивизии, состоявшая из Черкесского и Ингушского полков.

Несмотря на имевшуюся поддержку армии, особенно в среде офицеров и казаков, а также во многих слоях русского общества, генералы-мятежники отнеслись к организации переворота недостаточно ответственно, что и определило его поражение. Очевидно, что неполноценная подготовка мятежа генералом Корниловым и его сподвижниками объясняется их абсолютной неопытностью и некомпетентностью в подобного рода «делах». Возможно, они так же переоценили силу своего влияния в обществе и в армейской среде, ведь в самом Петрограде, кроме военных училищ, никто не выказал готовности силой оружия поддержать мятеж. Рассчитывать пришлось только на свои силы, которые, как уже говорилось, были
разбросаны на обширном пространстве Петроградского военного округа. Сказывалось и отсутствие «победных» традиций: в российской истории, изобиловавшей разного рода дворцовыми переворотами, практически не встречается случаев узурпации власти военными.

Вооруженный захват власти требует от исполнителей жестких, продуманных и даже циничных действий, полностью подчиненных достижению главной цели. Особое значение в этой связи начинает приобретать, прежде всего, тщательная, скрупулезная подготовка выступления. Но самое сложное в ситуации сложившегося противостояния – это решиться на применение силы. До этого сила применялась только против реального врага, который противостоял России на фронтах, теперь же необходимо было отдать приказ, чтобы убивали своих же, русских.

Не вызывает сомнений тот факт, что Ленин при подготовке большевистского переворота в октябре 1917-го учел все ошибки генерала Корнилова и путем относительно малых затрат добился выдающихся результатов. В условиях полной недееспособности Временного Правительства подобный переворот уже не требовал сверх усилий. Очевидно, что перед большевиками не стояло проблем морального толка. Захват власти и ее удержание для них, как видно из последовавших событий, оказались намного важнее жизней нескольких миллионов россиян. Если говорить о силах, которыми располагали мятежные генералы, то, на основании имеющихся данных, можно прийти к выводу, что реально корниловцы опирались на три боевых подразделения – это на 1-ю Донскую казачью дивизию, Уссурийскую конную дивизию и Кавказскую Туземную конную дивизию, входившие в состав 3-го кавалерийского корпуса под командованием генерала Крымова. Много это или мало? Если исходить из абсолютных цифр, то сил одного кавалерийского корпуса, пусть даже такого боеспособного, вряд ли было бы достаточно для продолжительного широкомасштабного противостояния организованному сопротивлению революционных войск.

Кроме того, эти боевые подразделения не были приспособлены к исполнению полицейских функций, осуществление которых от них потребовалось бы в ходе мятежа. Но, как показала практика, при совершении тех же Февральской или Октябрьской революций 1917 года, для того чтобы не просто низложить существующую власть, а ликвидировать целый строй и даже общественно-политическую формацию, не потребовались массы обученных и преданных солдат. Оказалось достаточным наличие всего лишь относительно небольшой группы заговорщиков, достаточно сплоченной и обладающей при этом четко сформулированными целями и задачами. В массах обученных и преданных солдат революционеры начинают нуждаться, когда возникает необходимость удержаться у власти. Для свержения режима Керенского сил 3-го кавалерийского корпуса оказалось бы вполне достаточно, обладай руководство мятежников четким планом действий, достаточным опытом и, самое главное, волей к выполнению своих целей.

Вряд ли можно утверждать, что генерал Корнилов и его сподвижники совершенно не обладали волей к победе или достаточной мотивацией своих действий. Сложившаяся ситуация на фронтах, полная анархия в армии, абсолютная недееспособность правительства не могли не возмущать патриотично настроенных офицеров. Все предлагаемые высшим командованием планы по исправлению сложившейся ситуации в армии правительством не принимались. Так, например, генералом Алексеевым был предложен Керенскому ряд мер по оздоровлению армии, рассчитанных на три месяца. Одобрив их на словах, никаких реальных действий министр-председатель не предпринял.

Если проследить биографию самого Корнилова, то можно сделать вывод, что это был человек необычайной храбрости и решительности, обладавший незаурядными организаторскими способностями. Он пользовался огромным авторитетом как среди высшего командного состава, среднего офицерского звена, так и среди простых солдат. Однако всей решимости установить контроль над сложившейся ситуацией и преломить ее в лучшую сторону, всех патриотических порывов не хватило генералу Корнилову, чтобы захватить власть. Его обращения к народу были сумбурными и неподготовленными, причины выступления, сформулированные в них, выглядели надуманными. Неудивительно, что в глазах простого народа он представлялся просто представителем рвущейся к власти военщины, «душителем революции».

Провал мятежа в целом выглядит не столько как признак слабости генерала, сколько как признак его нерешительности. Корнилов оказался не готов в решающий момент взять на себя такую ответственность – отдать приказ, означавший гражданскую войну, первым пролить русскую кровь. Возможно, подобная нерешительность сыграла в его судьбе роковую роль. Не сумев переступить грань, ведущую к братоубийственной войне в августе 1917-го, Корнилов, очевидно осознав свои прошлые ошибки, перешагнул ее зимой 1918 года во время своего так называемого «Ледяного похода» по Кубани, который уже не мог изменить сложившегося на тот момент положения в стране. И даже если бы генерал трагически не погиб во время этого похода, вряд ли ему еще раз представилась бы такая возможность захватить власть, какая была в августе 1917 года.

Тем не менее, заложниками сложившейся ситуации оказались именно те люди, на которых мятеж, собственно, и держался. Горцы Кавказа стали отождествляться в глазах российской общественности с реакционными силами, стремившимися уничтожить завоевания русской революции. Если казаки 1-й Донской казачьей дивизии и солдаты Уссурийской конной быстро сориентировались в обстановке и, осознав, что их предало собственное командование, перешли на сторону революционных войск, то неискушенные в политике и, в большей части, даже не владевшие русским языком горцы продолжали сохранять верность предавшим их генералам.
Кавказская Туземная конная дивизия оставалась одним из немногих подразделений российской армии, сохранивших боеспособность после Февральской революции. Она участвовала в июньском наступлении российской армии 1917 года. Не удивительно, что выбор Корнилова пал именно на туземцев, поскольку свою собственную охрану генерал доверял текинцам, очень похожим на кавказцев своим бесстрашием и верностью. Планировалось даже вхождение Текинского конного полка в состав Кавказского Туземного конного корпуса, но впоследствии дивизию расширили за счет 1-го Дагестанского и двух Осетинских конных полков, вошедших в состав 2-й бригады корпуса. На момент мятежа, корпус еще не был сформирован. Приказ № 854 о его формировании был подписан Корниловым 21 августа, а вступил в силу только 12 сентября 1917 года. Принял командование корпусом генерал Половцов.

После участия дивизии в корниловском мятеже, во избежание дальнейших осложнений, Временное Правительство приняло решение об отправке Кавказского Туземного конного корпуса на Кавказ, где он уже 3 января 1917 года оказался фактически распущен.