Личности

Личности  »   АБДУРАХИМ

АБДУРАХИМ

(0 1841 - 0 1904)

СЫН ШЕЙХА И ЗЯТЬ ИМАМА

Абдурахим, средний сын шейха Джамалуддина Гази Кумухского родился в 1841 году. Семья шейха находилась в близких родственных отношениях с имамом Шамилем, за старшего сына Абдурахмана выдали Нафисат (дочь Шамиля), а Абдурахим сочетался браком с другой дочерью имама Патимат.


Абдурахим. Фото. Калуга. 1860 г.По сохранившемуся преданию Шамиль вначале обещал выдать дочерей за сыновей известного наиба Кебед Мухаммада, затем он оставил свое слово за одной дочерью, а другую обещал сыну другого наиба Галбац Дибира. Но вскоре имам отказал наибам и выдал дочерей за двух сыновей своего собственного тестя Джамалуддина: Абдурахмана и Абдурахима. При этом надо отметить, что два вышеназванных наиба впоследствии оказались в опале у имама, и отошли от борьбы. 


В войне Абдурахим ничем себя особенно не проявил, т.к. был очень молод. В августе 1859 г. он находился в числе защитников Гуниба, а после взятия укрепления царскими войсками, через некоторое время вместе с остальными членами семьи Шамиля был отправлен в Калугу.
«…Смуглый, очень приятный цвет лица и черные как смоль волосы», - так описал Абдурахима в Калуге пристав А.Руновский. По мнению пристава, Абдурахим был хорошо развит, также как и его старший брат Абдурахман, «но по своей молодости, более быстр в соображении и одарен замечательной способностью к рисованию и языкознанию». За пять недель следования из Темир-Хан-Шуры в Калугу, он, не зная русского языка, выучился у сопровождавшего их офицера читать и писать по-русски, ярким свидетельством чего является письмо Абдурахима одному из своих знакомых офицеров, написанное им через несколько месяцев пребывания в Калуге:


«Милостивый Государь Василий Васильевич!
Поблагодарив Вас от всего сердца за подарок Ваш, сделанный мне в Ростове, считаю приятнейшею для себя обязанностью исполнить данное мною Вам обещание – написать к вам, как скоро выучусь писать. Теперь, слава Аллаху, я довольно порядочно объясняюсь по-русски. Без затруднения понимаю русскую речь, а как пишу, насчет этого не могу сказать Вам ни слова. Предоставляю самим Вам судить об этом, по этому письму. Все мы, слава Аллаху, здоровы, чего и Вам от всей души желаем. Засвидетельствовав Вам глубочайшее почтение, имею честь пребывать покорным Вашим слугой, искренне уважающий Вас Абдурахим».


19 июля 1861 г. у Абдурахима и Патимат родился сын Ахмад, который вскоре умер. Затем родилась дочь, но и она долга не прожила. Об этом Абдурахим со своим братом сообщают в письме отцу – Джамалуддину, проживавшему в это время в Турции со своей женой Бахтумой, младшими сыновьями Ахмед Багауддином, Серажуддином и дочерью Патимат:


«…Вы, любезнейший родитель, спрашиваете о нашем положении в далекой стране Российской Империи, и упрекаете нас, что мы будто не прислали Вам ответа на Ваше письмо, но знайте, что мы послали к Вам ответ за несколько месяцев пред сим и не знаем, почему оный не дошел до Вас, может быть оный может быть затерян в дороге.
Мы, слава Аллаху, находимся в здравии, благополучии и в спокойствии от всевозможных неприятностей светской жизни, исключая только то, что сын, а потом, спустя несколько месяцев, и дочь Абдурахима умерли…». Сам шейх умер в 1866 г. и похоронен на кладбище «Караджа Ахмед» в Стамбуле.
Некоторые подробности из калужской жизни семьи Абдурахима приведены А. Руновским в его «Записках о Шамиле»:
- Что это, брат Абдурахим с тобой: с кошками ты дрался, что ли?
- Йок, бу меным Патимат: булай-булай-булай. (Нет, это моя Патимат: вот-так, вот-так!)
И растопырив на руках пальцы, Абдурахман легонько водил ногтями по расцарапанным местам своего лица.
- Вот как! А я думал, что это с кошками… За что же она эдак отделала тебя: должно быть провинился в чем-нибудь?
- -Йок: кирепка лубит мине.
- А! Вот оно что!… Ну, а ты ж ее любишь?
- Я ее лублу кирепка ужасна.
- Молодец! Как же ты ее любишь: вот эдак же, как она?
- Йок! Я ее лублу булай-булай, булай-булай…
На этот раз, в его жестах не было ничего кошачьего…»


Другой любопытный эпизод приводит уже публицист И.Захарьин (Якунин), несколько раз посещавший семейство Шамиля в Калуге. Как-то царь подарил Шамилю – пару для выезда и пару верховых. «С этими лошадьми вышла потом следующая интересная история: калужские конокрады едва их не увели; была уже проломана стена конюшни, выходящая в сад, и лишь простая случайность – лай маленькой собачонки, принадлежавшей истопнику – помешала этой дерзкой краже. Шамиль долго потом не мог переварить в своих понятиях этого казуса, что у него осмеливались увести лошадей, подаренных ему самим Государем, и раза два спрашивал Руновского, пойманы ли воры и повешены ли они… А когда узнал, наконец, что воров не нашли и что их, если и найдут, то никоим образом не повесят, распорядился учредить ночной караул, и в первую ночь отправился сторожить лошадей его зять, мюрид Абдурахим с винтовкою, заряженной пулею, и с решительным намерением перестрелять конокрадов, если они появятся… Едва-едва потом убедили горцев, что у нас это «не полагается…».


Первое время жизни в Калуге было разнообразным и интересным. Абдурахим с братом и другими мужчинами обитателями «Дома Шамиля» осматривали город, знакомились с достопримечательностями, людьми. Для молодого горца многое было новым и необычным. Затем наступило калужское «заточение». Хотелось перемен, молодой мужчина в расцвете сил должен был определиться в жизни. Да и было с кого брать пример: Мухаммад Шефи (сын Шамиля) уже поступил на военную службу и был этим очень доволен.


Абдурахим обращается с просьбой и приставу П.Г. Пржецлавскому (П.Г. Пржецлавский находился приставом при Шамиле после А.Руновского в течение 1862-1865 гг. – Д.Х.М.) о желании своем поступить на военную службу.
«Абдурахим – зять Шамиля, молодой человек… - вспоминал П.Г. Прежцлавский, – искреннее желание его в том, чтобы, поступив на службу в русскую кавалерию, дослужиться до офицерского чина. Оба зятя Шамиля самоучкою хорошо говорят по-русски, а Абдурахим порядочно читает и пишет».
Далее пристав отмечает, что «Абдурахим неоднократно обращался ко мне с просьбами об исходатайствовании ему позволения выехать их Калуги, с предоставлением возможности поступить на действующую службу…желает удостоиться счастья служить в Собственном Е.И.В. конвое, в конвое Е. Высочества Наместника Кавказского, или в конвое Е. Высочества Наместника Царства Польского…».


В докладе Военному Министру через начальника управления иррегулярных войск генерал-лейтенанта Н.Карлгофа, пристав объясняет сложившуюся ситуацию:
«…Весьма много я потерял времени и слов на советы Шамилю: отпустить зятя на службу, и Абдурахиму: подчиниться воле старика. Первый, обыкновенно, отвечает уклончиво, второй – настойчиво остается при прежнем желании…Шамиль сам заводил со мною разговор об Абдурахиме, объявляя, что, в деле определения его на службу…не желает препятствовать осуществлению намерения зятя, но, и не намерен ходатайствовать об нем перед военным министром…Честь имею доложить, что Абдурахим, зная весьма порядочно читать и писать по-русски, в таком случае, если не удостоится счастья быть определенным в конвой Е.И. Величества, заявляет готовность служить в одном из кавалерийских полков, внутри империи расположенных, и носить установленную форму, а также оставить до времени свою жену при семействе Шамиля».

Ответ приставу был следующего содержания:
«По докладу Военному Министру письма вашего ко мне за № 50 о выраженном зятьями Шамиля желании поступить на службу, Его Превосходительство изволил мне поручить сообщить вам, что желание зятьев шамилевых не иначе могут быть исполняемы, как с согласия самого Шамиля и что за сим, Его Превосходительство не желает, чтобы вы обещали что-нибудь этим молодым людям, без ведома старика… Николай Карлгоф 12 июля 1963 г. № 2409».
Не дожидаясь ответа, Абдурахим собственноручно пишет письмо на русском языке и с этой же просьбой обращается к начальнику Калужской Губернии Э.В. Лерхе:

«Ваше Привосходителство Милостивый Государь Эдуард Васильевич!
Имея от рода 22 года и будучи совершенно здоров, имею ревносное желание поступить на службу Его Императорского Величества в Кавказский Эскадрон Конвой Его Величества, а потому имею честь, всепокорнеше прасит ходательство Ваше привосходителство у Военнаго Мнистира о принятие мня на службу Его Императорского Велечество. Прастите мня Ваше привосходителство за не соблудение формо. Сочинил и писал это письмо я своеручно.Абдурахим Джамалутдин оглы Хусейни 2-й. 23 июля 1863 года Калуга». (Текст приведен дословно).


Из калужской губернской канцелярии следует уведомление приставу П.Г. Пржецлавскому о том, что «Абдурахим Джамалутдин оглы Хусейн 2-й просит моего ходатайства об определении его в военную службу в Кавказский эскадрон Конвоя Его Императорского Величества. До представления к г.Военному Министру сего ходатайства горца, я счел нужным иметь в виду мнение Шамиля...
Посему покорнейше прошу Ваше Высокоблагородие сообщить об этом Шамилю и отзыв его доставить ко мне в непродолжительном времени. Гражданский Губернатор. 26 июля 1863 г. № 5241».

Дело затягивалось, Шамиль был в сомнении и не давал окончательного положительного ответа об определении Абдурахима на службу. Об этом пристав сообщает Губернатору:
«Состоящего по Кавалерии, подполковника Пржецлавского
Рапорт. Вследствие предписания Вашего от 26-го числа текущего месяца, за № 5241 представляя при сем для видимости, копию из письма ко мне генерал-лейтенанта Карлгофа, за № 2409 имею честь донести Вашему Превосходительству, что военнопленный Шамиль решительно не согласен в настоящее время, чтобы зять его Абдурахим Джамал-Эддинов, был определен на службу и, что одно доказательство этого молодого человека оставить ех. имама, бывает причиной семейных неприятностей. Подполковник Пржецлавский. № 69 28 июля 1863 г. Калуга».
Наконец, после долгих раздумий, Шамиль дал свое согласие отпустить Абдурахима на службу. Вскоре из С.-Петербурга от начальника иррегулярных войск Н.Карлгофа следует сообщение приставу:

«…Так как Абдурахим сам пожелал поступить на службу и соглашается служить в каком-либо кавалерийском полку, находящемся внутри России, то с этой стороны представляется затруднение только в желании его – взять с собой жену свою. Но я полагаю, что если ему объяснить все неудобства – этого предположения и обещать, что будут его отпускать в Калугу для свидания с женой, то он и сам отступится от своего намерения, по крайней мере, на первое время, то он не освоится с новой для него жизнью военнослужащего. Для окончательного решения этого дела, я прошу Вас сообщить мне, в какой именно из кавалерийских полков пожелал бы Абдурахим поступить на службу, нужно ли ему назначить какое либо содержание от казны, или Шамиль уделит ему часть из своего содержания, и согласен ли Абдурахим, хотя на первое время, отправиться в полк без жены? Можно объявить ему, что ему будет дозволено носить на службе азиатскую одежду и вооружение, если он сам не пожелает обмундироваться по форме полка, в который поступит…».


Разумеется, царское правительство было заинтересовано в том, чтобы сыновья и зятья такого грозного в недалеком прошлом противника каким был для Российской империи Шамиль, служили в русской армии. Влияние имама на Кавказ, да и на весь мусульманский мир, было еще очень велико, поэтому Абдурахим и другие, поступившие на царскую службу, были своего рода заложниками Империи. К тому же это был неплохой пропагандистский метод для кавказского населения, где и после окончания Кавказской войны то и дело вспыхивали мятежи, восстания против царской администрации.

Абдурахим с женой Шагун. Фото. Темир-Хан-Шура.Дело Абдурахима было решено на государственном уровне. 25 января 1864 г. Военный министр отправляет послание за № 155 министру финансов в котором говорится:
«Государь Император Высочайше повелеть соизволил: зятя военнопленного Шамиля Абдурахима Джамал-Эддинова определить в одни из Гусарский полков 6-й легкой кавалерийской дивизии, с назначением ему содержания по 240 руб. сер. в год и с выдачею в единовременное пособие ста пятидесяти руб. сер. из Государственного Казначейства.
Об этом высочайшем повелении, сообщая Вашему Превосходительству, имею честь покорнейше просить приказать: пожалованные в пособие деньги, отпустить из Калужского уездного казначейства, под расписку пристава при Шамиле подполковника Пржецлавского, а причитающее ее Абдурахиму – на текущий год содержание, со дня последования о сем Высочайшего повеления, 8-го числа сего января по 1-ое января 1865г. всего двести тридцать пять руб. тридцать три с четвертью коп. сер. Комиссариатскому Департаменту Военного Министерства, по его требованию, согласно примеч. к 194 ст. ч. IV кн. 1 Сб. Военных Пост. (изд. 1859). С будущего 1865 г. деньги на содержание Абдурахима будут вносимы в смету Комиссариата».

Вместе с тем Военный Министр Д.А. Милютин спешит сообщить и «успокоить» Шамиля, посылая ему письмо: «Достопочтенному и уважаемому Шамилю. Да ниспошлет вам Бог благодать и на вас и семейство Ваше! Узнал я от Калужского гражданского губернатора, что зять ваш Абдурахим Джамал-Эддинов пожелал поступить на службу Его Императорского Величества в кавалерию и что вы не противитесь его желанию. Я довел о том до Высочайшего сведения Государя Императора. Его Императорское Величество, вполне одобряя похвальное рвение молодого человека к общественной деятельности, высочайше повелеть, соизволил: определить его юнкером в один из гусарских полков 6-й легкой кавалерийской дивизии с дозволением носить ему одежду и вооружение азиатское, с назначением ему содержания от казны по 240 рублей в год и с отпуском прогонных денег до места расположения полка и на первоначальное обзаведение 150 рублей серебром. Уведомляя Вас об этой высочайшей милости, я надеюсь, что зять ваш, следуя примеру Вашего сына Магомета-Шеффи, отличною службою и доброй нравственностью будет обращать на себя благосклонное внимание Государя Императора и, как ближний Ваш родственник, напутствуемый Вашими мудрыми советами, сделает честь Вашему имени, достойному всякого уважения. Да прославится потомство Ваше государственными доблестями в России, принявшей его с любовью под сень свою. Подлинно подписал Д. Милютин. 26 января 1864 год».


Абдурахим полностью оправдал оказанное ему доверие.
В 1864 г. он зачислен юнкером в 11-й Изюмский гусарский полк, а затем переведен корнетом во 2-ой Лейб Гусарского Павлоградского Его Величества полк, откуда по ходатайству князя А.И. Барятинского был определен оруженосцем 3-го взвода Конвоя Его Величества, где прослужил около 10 лет.
В 1866 г. в Калуге скончалась дочь Шамиля Нафисат, жена Абдурахмана (брата Абдурахима). Царским правительством было разрешено мужу покойной и его брату отправить тело скончавшейся дочери Шамиля в Дагестан.


«С высочайшего же разрешения для сопровождения тела усопшей дозволено было прибыть в Дагестан другому зятю Шамиля юнкеру 3-го взвода (горцев) лейб-гвардии Кавказского эскадрона Собственного Е.И.В. Конвоя Абдурахиму Джамаль Эддинову с женою его Патимат». Таким образом, Абдурахим с супругой на некоторое время посетил Дагестан. После печальной похоронной процедуры они вернулись в Калугу, откуда Абдурахим отбыл на свою службу.


В этом же году в Калуге 26 августа в Дворянском собрании состоялось знаменательное мероприятие – присяга Шамиля царской России. Вместе с ним находился его сын Гази-Мухаммад, сюда же из С.- Петербурга прибыли другой сын Мухаммад Шефи и Абдурахим для участия в этой торжественной церемонии.
Через два года семья Шамиля была отпущена царским правительством в Аравию на паломничество. Патимат поехала без мужа, т.к. Абдурахим находился на службе и поэтому отпущен не был. Расстались они, как станет известно позже, навсегда. Последний приют в бренной жизни Патимат нашла на аравийской земле.


После русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в которой Абдурахим принимал участие, будучи прикомандированным к действующей на Кавказско-турецком театре военных действий армии, он заболел и, вынужден был оставить службу.
Выйдя в отставку с чином майора по кавалерии с сохранением содержания и правом носить форму и вооружение кавказские, Абдурахим поселился в своем родном Гази-Кумухе, где долгое время работал кадием. В 1889 г. он женился на местной девушке Шагун. Шагун и ее братья Микаэль и Махди Магома были детьми Муалим Магомеда и Муслимат. Род их происходил от эмиссара, прибывшего в Дагестан из Египта по имени Аль-Халил. Отец Шагун рано умер и опеку над сиротами взял их дядя Абдул Гапур, золотых дел мастер. Именно благодаря ему она училась в Темир-Хан-Шуринской женской гимназии, после окончания которой вместе с братьями уехала в Париж, где была определена в женский пансион. Вернувшись в Гази-Кумух после окончания учебы, Шагун привезла с собой много диковинок из утвари, посуды, одежды. Благодаря Шагун в Гази-Кумухе впервые узнали о театре, вместе с другими молодыми девушками она осуществила несколько коротких постановок.

Встреча Абдурахима со своей будущей женой произошла следующим образом. Прибыв с другими сельчанами в дом Абдул Гапура, поздравляя его с приездом после очередной деловой поездки, Абдурахим обратил внимание на угощение, подаваемое на стол гостям. Он, проживший в России не один год, знал толк в еде. Узнав, что обед приготовила племянница Абдул Гапура, он похвалил ее, а через несколько дней под предлогом надобности перевести письмо с французского языка сам один пришел в дом Абдул Гапура с тем, чтобы поближе познакомиться с Шагун. Вскоре Абдурахим посылает туда свою родственницу разузнать свободна ли девушка, на что Шагун ответила, что она подчинится только воле дяди и братьев. Дело закончилось женитьбой. Абдурахим сделал своей молодой жене массу подарков. Например, швейную машинку кумухцы впервые увидели в доме Шагун. А когда последняя решила обучиться ковроткачеству, Абдурахим вызвал мастера из Дербента, который привез с собой станок и обучил Шагун ремеслу.


Семейная жизнь счастливой пары длилась 15 лет, когда в 1904 г. Абдурахим скончался. Не оставив после себя потомства, участник Кавказской войны, много повидавший на своем веку, майор царской армии, бывший зять имама Шамиля, сын шейха Джамалуддина Гази-Кумухского покинул сей мир.

Из книги: Доного Хаджи Мурад. Победит тот, кто владеет Кавказом. Миниатюры Кавказской войны 1817-1864. М.. 2005.

Причастность:

Работа